— Хэни, — позвал меня мой король.
— Да? — с придыханием ответила, глядя в лазурь его глаз. Сердце замирает в груди.
— Я ленты принёс, сядь, заплету.
Что? Фантазия лопнула как мыльный пузырь. Я снова оказалась в раздевалке. Розовые мраморные стены, моя одежда, висящая на вешалке, зеркало на всю стену. И я стою напротив Тантриона. Он протягивает мне ленты. Он собрался меня заплетать боевыми лентами! Я взвизгнула от радости.
— Это мне! Это точно мне? Хани запрещает мне такое вплетать. Говорит, поранюсь.
Тантрион покачал головой, даря мне самую нежную и тёплую улыбку.
— Это зачарованные ленты. Амулет — охранка. Они будут защищать тебя. И никогда не поранят. Так что не бойся.
— Я не боюсь! — поспешно возразила в ответ и села на лавку спиной к королю. — Просто брат говорит, что они опасны. А я слишком легкомысленная, забуду, крутану своей пустой головой и изуродую своё личико.
— Ханинэль прав. Простые опасны. Но эти зачарованные. Так что опасны всем, кроме тебя, ну и меня, — тихо добавил Тантрион.
Он начал плести мне косу, а я блаженствовала. Да я эту косу никогда не распущу. Её мне заплел… Ой, только сейчас вспомнила, что жених перед свадьбой невесте косу плетёт. Значит, наша свадьба скоро? Или я опять себе лишнего напридумывала? Ой, как сложно‑то!
Я пыталась держать себя в руках. Рассматривая свои пальцы с ухоженными короткими ногтями, каменный пол с тёмными прожилками, я пыталась представить, как бы мы смотрелись на крыльце храма Богини Плодородия. На мне обязательно будет розовое платье с красными цветами по подолу. Вышитый золотом пояс из красной парчи, с кисточками на концах. На голове венок из полевых цветов и коса, которую перед праздником заплетёт сам король, чтобы в брачную ночь расплести.
У, куда меня занесло. Брачная ночь! Это ещё таинственнее, чем поцелуи. Я не маленькая, понимала, откуда дети берутся, только не могла взять в толк как мужчина в женское чрево своё семя сеет. Судорожно вздохнув, прижала ладони к горячим щекам. Ну что за мысли у меня в голове? Я же благородная дева, всё, что надо, мне муж расскажет сам. Так всегда мама говорила, когда я спрашивала, о чём, собственно, влюблённые по ночам шепчутся и хихикают за закрытыми дверями.
— О чём так тяжело вздыхаешь? — тихий шёпот возле самого уха и горячее дыхание заставили замереть, а руки прижать к груди, чтобы сердце из неё не выпрыгнуло.
О, как же это приятно, вот так вот сокровенно услышать его голос. Если он со мной всегда так будет разговаривать, то я стану немой рыбой, которая только и может что рот открывать, а в голове ни одной мысли, кроме несвязных: он, я, одни, совсем одни, очень рядом, так близко, поцелуй!
Опустила руки на колени, обернулась, вглядываясь в любимые черты.
— О нас вздыхаю.
Лазурь его глаз чуть потемнела, а голос превратился в журчание горной реки.
— О чём конкретно?
Меня бросило в жар. Смогу ли я спросить у него смело? Я Ясил, а мы храбро смотрим в глаза своим страхам.
— О брачной ночи, — призналась. — Она же будет? — робко уточнила.
Тантрион мягко погладил меня по щеке, затем порывисто прижал к груди, тихо со стоном прошептал:
— Будет, Хэни, всё будет. Только не сейчас.
— А когда? — решила идти до конца, и пусть от своей смелости становится трудно дышать, но лучше узнать всё сразу.
Тантрион тяжело вздохнул. Я слышала, как быстро бьётся его сердце.
— Не знаю, — честно шепнул мой король. — Ты не готова.
Я обиделась. Ну почему все всё решают за меня. Откуда другим знать, готова я или нет. Я отстранилась и твёрдо заявила:
— Я готова! Я уже взрослая. Честно!
Тантрион покачал головой:
— Нет, любимая. Пока нет.
Я встала со скамьи, расстроенная до невозможности. Ну почему опять не время? Когда же наступит этот самый день! Сколько можно ждать?
— Вы сами будете определять, готова я или нет? Есть какие‑то особенные критерии? Можно мне узнать, какие?
Злые слёзы щипали глаза, хотелось позорно устроить истерику, как самая обычная лесная дева, а не как воин из уважаемой семьи.
— Хэни, ты не поняла. Ты должна узнать очень многое об отношениях между мужчиной и женщиной. Должна быть готова к тому, что… — король смутился, от чего кончики ушей покраснели. Я в изумлении смотрела на это чудо, но Тантрион недолго молчал: — Я боюсь тебя испугать.
— А не лучше ли сразу прыгнуть в воду, когда не умеешь плавать, чем по чуть — чуть заходить в неё, страшась неизвестности? — я горько спросила то, что знала по себе.