Если бы она знала, как он жаждал этой самой ночи, как одинокими ночами представлял её взрослой в своей постели, с распущенными волосами, плащом укрывающими её точёные плечи. Мраморную кожу с лёгкой россыпью веснушек. Почему‑то он представлял себе их, хотя у юной эльфийки была чистая кожа на лице. Но в своих мыслях он целовал их на плечах Хэни, как когда‑то делал с другой. Да, у прекрасной фэйари были веснушки, а у Хэни их, возможно, и нет.
Тантрион тяжело вздохнул, пытаясь не сравнивать между собой ушедшую и новую любовь. Они были несравнимо различны. Одна степенная, как спокойная гладь лесного озера, другая, как быстрая горная река, которая захватила владыку и уносила прочь от его одиночества, смывая грусть, тоску и печаль. Её радостный смех рождал в нём брызги света. Она соблазняла его, но Тантрион боялся поддаться ей.
— Не знаю, — честно шепнул король. — Ты не готова.
Хэни вспылила, выплескивая боль и горечь на Древнего:
— Я готова! Я уже взрослая. Честно!
Тантрион покачал головой:
— Нет, любимая. Пока нет.
Она встала со скамьи, обиженно язвя:
— Вы сами будете определять, готова я или нет? Есть какие‑то особенные критерии? Можно мне узнать, какие?
Владыка видел её слёзы, но не мог позволить себе идти у неё на поводу.
— Хэни, ты не поняла. Ты должна узнать очень многое об отношениях между мужчиной и женщиной. Должна быть готова к тому, что… — владыка не мог подобрать слов. Он боялся произнести в открытую, к чему конкретно она должна быть готова. Да и есть ли такие слова, чтобы не спугнуть невинную деву предложением к совместной ночи со всеми взрослыми последствиями. Она была слишком молода, могла неправильно понять его, по — своему истолковать его слова. Поэтому оставалось лишь честно признаться: — Я боюсь тебя испугать.
— А не лучше ли сразу прыгнуть в воду, когда не умеешь плавать, чем по чуть — чуть заходить в неё, страшась неизвестности? — с серьёзным видом спросила она, успокаиваясь. Хэни нашла верный довод убедить владыку. Ударила по самому больному, по ревности:
— Неужели, вы хотите, чтобы другие меня научили этому?
Король сжал руки в кулаки, он смотрел на Хэни, а видел насмешку Ахранитэля. Этот тёмный неспроста привязался к Ясил. Хэни стояла, терпеливо ожидая слов владыки, который мысленно собственными руками душил соперника в лице тёмного. Обучать свою любимую он собирался сам, и не только использовать силу фэйари, но остальному. Он её растил для себя. Она только его! Тантрион понимал, что его засасывает в водоворот под названием Хэни. Он мысленно отцепился от ветвей, за которые держался, от здравого смысла, от благих намерений, от благородства. Он должен был увидеть в ней взрослую деву, иначе другой уведет её, сманив соблазном взрослой жизни.
— Ты права, Хэни, — произнёс Тантрион, открывая глаза. — С тобой по — другому нельзя. Хорошо. Сразу так сразу. Только знай, что обратного пути у тебя не будет. Только вперёд, только со мной.
Обратного пути не было и для него. Собственнические чувства уже взяли над ним верх. Любовь опаляла его сердце. Он должен был выпустить на волю эту птицу, запертую в клетке. Лучше умереть от любви, чем сожалеть о несбывшемся. Хэни крепко обняла его, жарко шепча ему в грудь:
— Конечно с вами, хоть куда, хоть на край мира.
Она была в этот миг такая счастливая и прекрасная, что владыка не попытался её остановить. Силы его были на исходе. Он хотел сделать её своей и так, чтобы весь мир об этом узнал! Но он должен был считаться с чувствами и желаниями самой девушки. А она хотела спасти брата. Тантрион повторял это раз за разом, усмиряя свою алчную сущность, которая, как дикий зверь, кружащий вокруг жертвы, нашёптывал пометить её, попробовать, бросить вызов другим.
— Хэни, — ласково выдохнул Тантрион, — ты сама не понимаешь, что от меня просишь.
— Всё я понимаю.
Пробурчало рыжее недоразумение, которому предстояло многое узнать, прежде чем Тантрион позволит себе вкусить этот сладкий плод.
— Поспешим, любимая, — не мог больше искушать себя владыка объятиями с ней.
Хэни разочарованно вздохнула и взглянула на него так укоризненно, что Тантрион со стоном впился в её губы, чтобы успокоить себя. Он целовал её так, как мечтал, смакуя вкус её губ, смешивая их дыхания. Он увлёкся этим нектаром, которым мог наслаждаться часами, а может и днями. Он зарывался пальцами в рыжие волосы, зная, что коса не расплетётся, удерживаемая магически. Он чувствовал отклик Хэни и пьянел от своей власти над ней. Лёгкость поселилась в его сердце, томление — в груди, желание — в крови. Но вдруг что‑то изменилось. Владыка услышал стон любимой, которая затрепетала в его руках. Он продолжал целовать её, когда почувствовал выброс энергии, которую поглощал с каждым ударом сердца. Он замер, в изумлении отмечая, что магический резерв наполнился практически полностью. Он чувствовал себя посвежевшим и даже помолодевшим.