— Мы воины, ваши воины. Но прежде чем мы пойдём за вами, ниспошли дождь, — сухо ответил мне шаман.
Вождь покивал головой. Он расположился рядом с шаманом и пил с ним из одной чаши вместе с ещё тремя орками. Каждый из них держался с большим достоинством, горделиво выпятив широкую грудь и с презрением оглядывая теней.
Мне в принципе было не жалко, только мой король меня остановил, не дав вставить слово.
— Разве дождь спасёт степь? Болезнь внутри земли, вода лишь впустую уйдет сквозь неё.
Шаман недовольно на него взглянул.
— Всем известно, что для жизни нужна вода.
— Но чтобы что‑то зародилось, нужна жизненная сила земли. А её нет, всё забирает себе Паучиха. И вместо того чтобы препираться со мной, взгляните на моё королевство. Я не допускаю её власти на мою землю.
— Это потому, что у вас есть фэйари! — выкрикнул вождь, вскакивая на ноги. Он указывал на меня пальцем, обвиняя короля. — Вы заморочили голову нашей госпоже, она забыла о нас, своих воинах!
— Где же были эти воины, когда их госпожа так нуждались в поддержке? — тихо раздался голос тёмного.
— Что?! — взвился вождь, а с ним и остальные орки.
Все, кроме шамана, который продолжал сидеть на мехах и смотреть на меня. Я не отводила от него взгляда, пытаясь понять, что ему надо от меня. Ведь неспроста он завёл весь этот разговор. Им нужно спасти степь, но, кажется, была и другая причина.
Шаман поднял руку, заставляя вождя отступить, и заговорил сам:
— Когда пришли эльфы, мы жили в степях. Мы вольные воины, мы дети этого мира. Мы поздно узнали, что пришла беда с приходом чужаков, так похожих на наших господ. Мы пытались спасти фэйари, но королева запретила ввязываться в бой. Она мне лично сказала, что времена фэйари прошли. Но мы будет ещё долго жить и даже увидим, как расцветёт цветок, способный вернуть равновесие в этот мир. Я послушался свою госпожу, мы не вмешивались, наблюдая, как фэйари один за другим уходили за грань. А потом моё сердце забыло слова королевы, когда мир стал меняться, когда степь стала увядать. Мы пошли к эльфам, чтобы…
— Убивать, — закончил за него король.
— Мы голодали, — возразил орк.
Я слушала, и мне было жалко орков. Получается, они исполняли приказ королевы фэйари? А все думают, что они струсили.
— Почему вы не попросили еду? — обратилась я к шаману и услышала со всех сторон возмущённые возгласы.
— Мы — воины! — рявкнул на меня орк, который сидел рядом с вождем.
— Да, мы воины, — согласился с ним шаман. — Мы не просим, а завоёвываем. Разве мы могли унижаться перед убийцами наших господ.
— Но вы могли… — я даже слов не могла подобрать, прекрасно понимая их чувства орков. Не могли они просить. Они ненавидят эльфов за гибель фэйари. — Но я тоже эльф, — выдохнула я вместо того что хотела сказать.
— Ты фэйари, госпожа. В тебе сильна кровь госпож, — благостно ответил шаман, сощурив свои и без того узкие глаза.
— Почему вы спокойно не позвали нас, зачем напали? Мы же убили ваших воинов! — возмутилась, запутавшись в своих чувствах. Ветер шелестел, что орки правы. Я должна была им довериться. Они не обидят.
— Мы воины, — повторил шаман. — Мы не просим, мы гордо берём то, что нам нужно.
— Они хотели её у нас отбить, — со вздохом, понять которого я не могла, произнёс АхраШеррот.
Король кивнул на его слова.
— Мы выслушали вас, — начал он, обращаясь ко всем собравшимся оркам. — Будет вам дождь, но и вы должны сдержать слово. Вы пойдёте с нами отвоёвывать свою степь у тёмной богини, которая убивает её. Созывайте совет племён. Всех, кто откликнутся. Мы пойдём первыми, и потребуется отвлечь основные силы тёмных эльфов.
— Вы идёте против тёмных с тёмным? Не боитесь, что он приведёт нашу госпожу в ловушку, — забеспокоился обо мне вождь.
— Он не тёмный, — осадил шаман своего вождя. — И к тому же раб.
Мы удивлённо перевели взгляд на возмущённого АхраШеррота.
— Я тёмный, — зашипел он.
— Я повидал много изменённых, я срезал им головы не раз, — невозмутимо стал объяснять шаман ему, от его слов меня передёрнуло. — Я забирал у них глаза и языки. Для настоек мне нужен был яд. У меня отличный нюх, а ты пахнешь как светлый, ветром и травой.
Тантрион загадочно улыбался, поглядывая на взбешённого АхраШеррота, я тоже с усмешкой следила за ним. Его кожа светлела, это точно. Она оставалась серой, но не была такой тёмной, как прежде.
— Тёмных меняет яд Паучихи, вам тоже следует этого опасаться.
— Яд пауков нас убивает, — бросил ему шаман, продолжая сверлить меня взглядом.