- Я больше не могу говорить...
Она нервно постучала пальцами по столешнице.
- Боюсь, что Глеб услышит этот разговор, а для него это будет... Ну, наверное, понятно, что произойдет, если он узнает о том, как мы фривольно разговариваем.
- Да, действительно. - Никодим откашлялся. - Прости, я не подумал. Продолжим завтра. И... на всякий случай подключи наушники.
На этом они простились. Мама резко захлопнула крышку ноутбука и замерла, уставившись на иконную доску. О чем она думала по окончании этого странного диалога? Осуждала Никодима, который прислал ей ерунду и, видимо, перестал быть в ее глазах святым? Или в миллионный раз возвращалась мыслями к похоронам? Глеб тихо ушел в свою комнату и залез с ногами на диван.
Странная история. Сначала праведник отец Никодим заказывает ей икону и наставляет на путь истинный, а уже спустя несколько дней переходит к светской болтовне. Глеб на секунду представил на месте Никодима по-настоящему праведного отца Илию и рассмеялся. Трудно вообразить его болтающим в скайпе на мирские темы. Да! Какие разные люди населяют наш монастырь. И как мало все это похоже на то, о чем пишут в православных книгах, посвященных деяниям былых отцов церкви. Ну да ладно. Он включил шансон и погрузился в мир, где вместо золотых куполов сияли прожектора с охранных вышек, а монастырские стены подменял периметр с колючей проволокой. На некоторое время он оставил в покое и отца Никодима, и его поведение, но, прослушав пару песен о любви, вновь завяз в иле размышлений.
А если?.. Хотя это совершенно невозможно. Но вдруг?.. Пробежавший по спине морозец заставил Глеба вздрогнуть. Может быть, Никодим решил просто ухлестнуть за мамой? Да. Нет. Хотя. Зачем он говорил о каких-то чувствах, которые его переполняют? Глеб отложил в сторону плеер и, соскочив с дивана, пошел в мамину комнату.
- Ты уже поговорила с тетей Ирой?
Он застал ее лежащей на кровати под ветхим бабушкиным пледом.
- Да, она передала тебе привет.
Мамин взгляд выражал усталость.
- Ну ясно...
Поняв, что ничего интересного узнать не удастся, Глеб снова ушел к себе.
Лучше немного подождать и понаблюдать, как будут развиваться события. Глядишь, и все станет более-менее понятно. Он сложил учебники, швырнул в рюкзак больно кольнувший его циркуль и решил, что лишь наблюдательность и внимание к деталям помогут ему распутать этот светско-монастырский узел.
Эсэмэска вывела маму из ровного состояния и заставила задрожать всем телом.
- Кто тебе пишет?
Глеб звякнул вилкой по краю тарелки и посмотрел на часы. Было десять вечера. Батюшка Никодим исключительно пунктуален.
- Мам! Это тетя Ира?
- Да. Мне надо поговорить с ней.
Она стремительно покинула кухню и исчезла в своей комнате.
Нельзя пропустить ни единого слова. Что он скажет ей сегодня? Опять песня? Или для разнообразия проповедь о грехах и моральном образе православной женщины? Глеб подкрался к неплотно прикрытой двери, уставился в щель и напряг слух. Однако мама воспользовалась наушниками, и вместо полноценного диалога он услышал лишь отрывистые реплики:
- Мы целый день перебрасывались эсэмэсками... Это что, допустимо?.. Я не понимаю намеков... И вот это.
Она достала мобильник и зачитала:
- "Хочу видеть тебя, но старый хрыч благочинный никого не выпускает из монастыря". Это тоже в порядке вещей?.. Да!?
Через пару секунд ее голос изменился и стал мягче:
- Не знаю... мне страшно... хотя... Знаешь, я не могу так больше... Я не понимаю полутонов... И эти разговоры в скайпе... От них только хуже... Нам надо увидеться... Нет! Не на исповеди, не в кабинете, а на нейтральной территории. Иначе я просто сойду с ума... Если не хочешь, то тогда к чему это все?.. Я не понимаю, не понимаю... У меня не укладывается в голове!.. Да, а почему нет? Именно сейчас. Подъезжай, позвони, и я выйду. Все. Я буду ждать.
Она бросила наушники на клавиатуру, встала и направилась к двери. Глеб еле успел вернуться на кухню и схватил кусок хлеба:
- Я тут решил варенья поесть.
Большая ложка утонула в банке с медом.
- То есть просто сладкого захотелось.
- Мне надо будет уйти ненадолго.
Не обратив на мед никакого внимания, мама взяла косметичку и стала краситься. Казалось, она пришла с мороза, так у нее пылало лицо и дрожали руки.
- Ты не жди, когда я вернусь, просто ложись спать, и все.
- А ты куда?
Глеб решил, что без этого вопроса мама может заподозрить его в излишней информированности.
- Я?
Черный карандаш нарисовал змею на ее верхнем веке.