Но забавное — ладно. А вот наследство Мамбетова-Звонаря... Выть хочется от него. Наследство Мамбетова — двадцать пять лет жизни, из них почти шесть отсидки, две ножевые раны, одна из которых привела к смерти, и вот эти три тома уголовных дел.
Павлычев достал сигарету, закурил, взялся за первое дело.
Мамбетову только исполнилось восемнадцать, только вступил человек в совершеннолетие — и пожалуйста, дерзкая кража в вагоне вместе с Имангали Кривым и Птичкой — Файзуллой Икрамовым. И пошел Мамбетов-Звонарь на два года в колонию.
Павлычев выписал в блокноте и Кривого, и Птичку, — может, как раз кто-то из них и отправил Мамбетова на тот свет. Полистал дело, выписал имена, фамилии и всех свидетелей — тут тоже может быть зацепка.
Второе дело. По амнистии выпустили дурака, а он опять за свое. Теперь уже разбойное нападение.
Павлычев глубоко затянулся несколько раз. Да, вот он каков, Мамбетов. Это — личность?.. А ведь в юриспруденции есть такой термин «личность преступника». Говорят: «светлая личность», «роль личности в истории» — личность в истории! Вот как высоко ставим мы слово «личность». И вдруг — «личность преступника». Термин, конечно, нужный, но для непривычного уха звучит странно.
Капитан Кучеренко
Отец Ергешбая Жусупова, Тихони, провел Кучеренко в комнату, указал на стул. Сам сел напротив, сцепил на животе кисти рук.
— Где ваш сын Ергешбай?
Отец Жусупова усмехнулся, большие пальцы сцепленных рук закружились один вокруг другого.
— О Толике не спрашиваете?
Кучеренко понял смысл усмешки.
— И вам, и нам известно: наши сотрудники взяли Толю, на него возбуждено уголовное дело. Зачем же нам морочить голову друг другу?.. Меня интересует Ергешбай.
Отец Жусупова пожал плечами, покрутил пальцами, поглядел в окно. Ответил без энтузиазма:
— В Джамбул поехал. На суд Толика.
Кучеренко чуть не улыбнулся: верно догадывался!
— С кем поехал, не знаете?
Отец Жусупова покривил губы.
— Нет, того не знаю.
— А когда вернется Ергешбай?
— И этого не знаю. И вообще ничего знать не хочу. — Хозяин дома приподнялся на стуле, но вновь сел, пальцы быстро забегали один вокруг другого.
Кучеренко нахмурился.
— Вот что, отец, не надо так с нами... Вы знаете о том, что убит Кален Мамбетов?
— Слышал.
— Так вот. Совсем незадолго до смерти Мамбетова вместе с ним был и ваш сын Ергешбай. Он, ваш сын, подозревается в убийстве.
— Ергешбай? — Пальцы покружились. — Он горячий, но чтоб убить... Нет, не может быть.
— Вполне вероятно, что не он, — сказал Кучеренко, — в ходе дознания выяснится. Но это надо доказать.
Отец Жусупова молчал, работали лишь пальцы.
— ...А чтобы быстрее доказать, немедленно, как только явится ваш сын Ергешбай, немедленно сообщите нам, в железнодорожную милицию, начальнику или его заместителям.
— Да, да... Я понимаю, я сразу... Не может того быть, чтоб он... — Отец Жусупова вдруг как-то странно поглядел в окно, заморгал глазами. Руки расцепились. — Дошел — один сидит, ждет суда, другого... Нет, не он убил, не может мой сын.
— Вот и хорошо, — сказал Кучеренко. — Дайте мне последние фотографии вашего сына.
Хозяин дома насторожился.
— Да поймите, чем мы быстрее произведем все розыскные действия, тем лучше для вашего сына.
— Чем же лучше?
— Быстрее будет снято с него подозрение.
— А... Да, да, понимаю... Есть, есть его карточки. Я сейчас...
К дому Файзуллы Нургалиева-Футболиста Кучеренко подходил с волнением — оправдается ли догадка? Очень вероятно, что именно Нургалиев был вместе с Жусуповым. Но опыт подсказывал: зачастую вроде бы понятное и очень вероятное на проверку выходило ложным, так что спешить с выводами не стоит — не хвали день до вечера.
Дома была лишь пожилая женщина, поглядевшая на капитана с робостью и недоумением.
Кучеренко сразу, с ходу:
— Скажите, где ваш сын Файзулла?
— Файзулла?.. А... зачем вам?
— Дело очень серьезное. Я из милиции. Где ваш сын?
Женщина молчала.
— Поймите, для вашего сына будет лучше, когда разберемся... Убит его товарищ.
— Убит?.. Товарищ?..
Женщина глядела на Кучеренко, но вряд ли понимала, что от нее хотят. «Чудная какая-то, — невольно подумал капитан. — Или я, может, выбрал не ту манеру разговора?»
— Никак не пойму, — мягко заметил вслух, — почему вы боитесь сказать, куда уехал ваш сын... Где же все-таки он?
— В Джамбул уехал.