— В убийстве?.. — глаза Кадиши округлились.
— В убийстве. А он говорит, что был в то время, во время, когда произошла поножовщина, был у знакомой... И очень оберегая ее, не хотел говорить...
— Он был у меня! — крикнула, перебивая, женщина.
— Кто — он?
— Умырзак.
— Фамилия?
— Нугманов.
— Работает?
— На комбинате стройматериалов.
Подполковник Сарсенбаев
— Вы — Шамов Геннадий Филиппович?
— Да, я Шамов, Геннадий Филиппович... Только объясните, почему ваши сотрудники грубо обошлись со мной? Почему, на каком основании принудили. Почти насильно притащили сюда?
Сарсенбаев коротко глянул на Айдарова, Кучеренко, на Бондарева — видали, какой задиристый? Шамову твердо сказал:
— Давайте сменим тон, так разговора у нас не получится.
— Ну, тон — пожалуйста, — потише уже возразил Шамов. — И все-таки почему меня почти насильно...
— Что значит «почти?» И в чем вы видите насилие?
— А в том. Мне нечего тут делать, я не хотел идти, а этот ваш: «Идемте по-хорошему или доставим под конвоем».
— Так вот, молодой человек, прежде, чем нервничать, надо разобраться, что к чему, надо знать хотя бы элементарные положения нашего права. — Сарсенбаев достал из стола небольшого формата книжку в синем переплете. — Видите, — повернул лицевой стороной к Шамову, — Уголовно-процессуальный Кодекс Казахской ССР. — Полистал. — Вот, читаю: «Статья 116. Каждый гражданин, вызванный в качестве свидетеля, обязан явиться и дать правильные показания. При неявке свидетеля по неуважительным причинам он может быть подвергнут приводу или привлечен к уголовной ответственности...» Понятно или, может, дополнительно дать какие-то разъяснения?
— Пусть так... Но вы должны объяснить, почему меня задержали.
— Растолкуем. Но пока, как видите, приходится объяснять вам кое-что другое. К сожалению... — Сарсенбаев чуть помедлил. — Итак, Шамов Геннадий Филиппович.
— Я уже говорил. Да, Шамов Геннадий Филиппович.
— Год рождения?
— Пятьдесят второй.
— Где работаете?
— В локомотивном депо. Помощником машиниста.
Сарсенбаев уже знал, что Шамов из локомотивного.
— Хорошо, — кивнул Шамову. — Предупреждаю: за дачу ложных показаний будете отвечать по статье 187 Уголовного Кодекса Казахской ССР.
— Какие вам показания? — снова занервничал парень. — Я ничего не знаю. Ни-че-го.
— Распишитесь в том, что предупреждены об ответственности за дачу ложных показаний, — не обращая внимания на выкрик Шамова, сказал подполковник.
Капитан Бондарев — он вел протокол — пододвинул его к Шамову:
— Распишитесь. Вот здесь.
— Зачем мне расписываться?
Сарсенбаев усмехнулся.
— Представляете, и подобная ситуация предусмотрена законом, — сказал Шамову. — Если вы отказываетесь расписываться, мы так и фиксируем в протоколе — а вам от этого не лучше... Ведь человек, который собирается говорить только правду — что ему бояться этой самой росписи, как раз и требующей говорить правду?
— Пожалуйста, я распишусь, — согласился Шамов. — Только зачем все это? Какие-то формальности...
Ему не ответили. Бондарев еще ближе пододвинул протокол к Шамову. Тот расписался.
— Вот так, — кивнул Сарсенбаев. — А теперь расскажите, как вы проводите свои вечера.
— Зачем все это?
Сарсенбаев помедлил.
— Гражданин Шамов, и чего вы попусту отнимаете время и у нас, и у себя. Ей-богу, будет легче и лучше, если вы без всего этого лишнего станете отвечать на наши вопросы... Еще раз прошу: расскажите, как вы проводите свои вечера.
— Когда — в поездке... А когда дома — в кино сходим с Оксанкой, с женой, иногда на концерт... Ну, и телевизор.
— А с друзьями?
— Бывает, и с друзьями собираемся.
— И как, без спиртного?
— Ну, зачем же? Не напиваемся, а по сто пятьдесят бывает. Еще пивка... Только не пойму — зачем все это? Я же не алкоголик какой-нибудь... Нет, никак не разберусь.
— Снова прошу: давайте не будем так, — доброжелательно сказал Сарсенбаев. — Как уже обещал, все разъясним. А пока припомните, пожалуйста, с кем вы за последние дни пили пиво.
Шамов искоса глянул на Айдарова, на Кучеренко.
— Это, наверно, о вчерашнем... Да, посидели в ресторане, попили пивка с Сенькой Плаховым — привязался ко мне сосунок.
— Так, хорошо, — ровно сказал Сарсенбаев. — А теперь расскажите, как и с кем вы провели вечер и ночь с десятого на одиннадцатое сентября, — что делали, с кем встречались.