— Да-а, — протянул подполковник, — ранение в живот и спину... Зверский удар... Но догадок пока строить не будем. — Сарсенбаев чуть помедлил. Кажется, всем ясно, с чего начинать — новичков нет, — и все же требуется четко обозначить задачи каждому, ничего не забывая. Продолжил: — Осмотр места происшествия пока ничего не дал. Точнее — мы даже не знаем этого места, не знаем, где ранили пострадавшего. Мы осмотрели место на перроне, где пострадавший лежал перед отправкой в больницу, — и только... Так вот, надо опросить всех работников станции, вокзала, всех других служб. По возможности, установить, где была драка или нападение на пострадавшего, осмотреть это место как следует. Выяснить, возможно, кто видел пострадавшего или нападавшего на него, узнать, откуда звонили Шурагазиеву... — Сарсенбаев оглядел собравшихся. — Вот этим всем и попрошу вас заняться. А я свяжусь с прокурором, сообщу, как и что.
11 СЕНТЯБРЯ
Майор Айдаров
Айдаров уверенно переступил порог дежурки.
— К вам в гости. — Протянул руку загорелому подтянутому парню — дежурному по станции Матосову.
— Что ж, милости просим, — с улыбкой ответил тот, пожимая руку, крепко, твердо. Айдарову нравилось такое пожатие.
Они давно уже были знакомы, и гадать дежурному о цели прихода заместителя начальника отдела железнодорожной милиции не было нужды.
— Вас, наверное, интересует тот случай на перроне?
Айдаров с интересом посмотрел на дежурного. Для проверки спросил:
— О каком случае ведете речь?
— Да об этом... О раненом на перроне.
— Вы знаете о нем? От кого узнали?
— У меня тут — прямо под окном. Не хочешь, да увидишь... А началось все — заходит парень, просит разрешения позвонить по телефону.
— Куда позвонить?
— Вашим, дежурному.
— Значит, отсюда звонили нашему Шурагазиеву?
— Отсюда. Сначала один зашел, потом второй.
— И что они говорили?
— Говорил один, тот, что первый зашел. Ну, сообщил вашему дежурному — тут, говорит, раненый лежит на перроне.
— А каков он из себя, этот говоривший? Кто по национальности.
— Оба они казахи. Первый, что говорил, высокий такой, маленькие усики.
— Опишите его как можно подробнее. Вспомните фигуру, лицо, одежду.
Матосов немного помедлил.
— Ну, парень... не толстый и не тонкий. Лицо обыкновенное: прямой нос, губы ничем не выделяются. Приметны только усики. Волосы прямые, черные — типичный казах... Вот, кажется, и все...
— Спасибо. А как он одет?
— Серый костюм. Пожалуй, не старый.
— Какая рубаха на нем?
— Не приметил. Серенькая, что ли...
Айдаров уже представил себе высокого парня с усиками. Может, кто-то из давних знакомых? Но память пока ничего не подсказывала.
— Что еще можете сообщить о нем?
Дежурный помедлил.
— Больше вроде ничего.
— Припомните, как он говорит, с акцентом?
— Да, есть немного.
— Ну, а второй?
— Лет эдак восемнадцати, маленький, невысокий... Стриженный под машинку. А тому, первому, лет двадцать — двадцать два.
— Спасибо... А как одет этот, второй?
— Вроде обыкновенные черные брюки, рубаха в клетку.
— А как они вели себя?
— Немного вроде выпившие. Но вежливо так: «Разрешите позвонить, человек кровью истекает».
— Ясно. Как они ушли от вас?
— Нормально ушли. Высокий сказал: «Спасибо, агай». И пошел. На перроне — вижу из окна — толпа уже собралась, молодежь, в основном. С танцев, наверно, из железнодорожного парка.
— Если мы представим вам этих двух, опознаете?
— Конечно. Без затруднения.
— Хорошо. А на перрон вы не выходили?
— Нет не ходил. Дежурный по вокзалу там был. Багажный кассир. Ваш товарищ был. Я — нет...
— Спасибо за беседу, — Айдаров поднялся, — теперь — к вашим соседям.
Вышел на улицу. Направился к багажной кассе.
Пожилая, но подвижная, с бледными голубыми глазами, кассир Плахова сказала:
— Была я на перроне, как же... — Чуть поморщившись, добавила: — С дурости выходила.
— Почему «с дурости?» — не понял Айдаров.
— Как же... Нам, трусихам, стоит ли смотреть на такое? Кажется, не первый год на свете живу, войну перенесла, похоронки... А все равно никак вот не успокоюсь. Сниться еще будет этот, которого ножом...
— И что вы увидели? Только, пожалуйста, поподробней.
— Что видела? — Тускло-голубые глаза женщины смотрели доверчиво и напряженно. — Я сначала не обратила внимания на толпу. Зашла к дежурному по станции, а от него два парня выходят.