— А последнее время?
— Раза три я видел их вместе...
— В день убийства Мамбетова встречали Джанибека?
Паренек подумал.
— Нет, не встречал.
— А позже?
— Мы с ним не дружили... Так, знакомые. И позже я его не видел.
Зашел Айдаров и к другим товарищам Джанибека.
Альфред Лекеров ничего существенного не добавил.
Жора Григорян сказал: видел Джанибека и десятого, и одиннадцатого, оба раза до обеда.
— Чего-то необычного не заметили в поведении Джанибека? — спросил Айдаров.
— Одиннадцатого, пожалуй. Какой-то он был... ну, как не в себе.
— Больше ничего вам не бросилось в глаза?
— Нет, не бросилось.
— А когда последний раз вместе видели Джанибека и Мамбетова?
— В то воскресенье.
— Что ж, спасибо... А Рахимбека Аскарова знаете?
— Слышал о нем, но не знаю.
— Джанибек, случаем, не знаком с ним?
— Не знаю.
К дому тридцать семь по улице Парковой Айдаров подходил с волнением.
— Похоронили, нет нашего Калена, нет сыночка... — причитая, встретила его мать Мамбетова. — Ушел он от нас, ушел... — Женщина высморкалась, махнула рукой — и в другую комнату.
Сауле, сестра Калена Мамбетова, тоже плакала. Когда мать вышла, спросила сквозь слезы:
— Я хотела... Поймали убийцу?.. За что он?
«Хотел бы и я знать, за что», — с раздражением не то на женщин, не то на свою чувствительность, подумал Айдаров. Но ровно, твердо сказал:
— Поймаем, никуда он от нас не денется... А сейчас успокойтесь и еще раз помогите нам. Очень прошу вас.
Сауле закивала. Вытерла слезы углом чистой пеленки.
— Да, спрашивайте.
— Помните, Сауле, вы говорили, что десятого числа, после того, как Кален и его двое друзей куда-то ушли, в это самое время приходил какой-то парень?
— Конечно. Хорошо помню.
— Могли бы вы его узнать?
— Да, могу.
— Тогда, пожалуйста, посмотрите эти фотографии. Может быть, среди них найдете того парня.
Сауле дошла до фото Умырзакова, кажется, еще толком не глянула — сразу:
— Он. Он приходил тогда.
Капитан Кучеренко
Младший брат Рахима, Булат, не храбрился, как раньше. Видимо, чувствовал: что-то есть у милиции, раз так пристально интересуются им.
— Как положено по закону, — бесстрастно сказал Кучеренко, — предупреждаю: нашу с тобой беседу будет записывать магнитофон. — И другим тоном, более участливым: — Как живете сейчас?
— Так, живем. — И паренек неопределенно пожал плечами.
— Дома как, нормально?
— Нормально... А чего?
— Где отец? Как он?
— Что — отец?.. Бывают деньги — выпьет. А так — спит.
— Ясно. Ну, а Рахим вернулся из Аральска?
— Вернулся... — И вдруг другим тоном: — Разве не знаете, что он в горотделе?
— Знаю, — сказал, нахмурясь, Кучеренко. — Я-то знаю, не уверен был, знаешь ли ты... — Помолчал. — А пригласили тебя уточнить кое-что.
Булат глянул быстро, пронзительно и спрятал глаза.
— Уточняйте.
— Когда Рахимбек вернулся из Аральска?
— Вернулся?.. Двенадцатого вернулся.
— Так, добре. Ну, а сколько он там был?
— День... Нет, два дня.
— День или два?
— Два...
— Чего же он там делал два дня?
— Это я не знаю...
— Ну, ладно. А когда уехал?.. Только не торопись, подумай хорошенько. Подумай и над тем, что мы эти дни проводили определенные следственные действия, чего-то, наверное, добились...
Булат подумал. Каким-то безразличным тоном сказал:
— Одиннадцатого он уехал.
— Поточнее. В котором часу?
— Одиннадцатого... утром.
Старший лейтенант Павлычев
Пожилой охранник из вневедомственной охраны, прочитав удостоверение Павлычева, вытянулся как по команде «смирно».
— Да, товарищ старший лейтенант, — сказал громко, твердо, — бывают у нас случаи. Бывают, нечего греха таить... Через проходную не проносят — нет, тут у нас строго. Мать родную остановим — не положено. А через забор — озоруют... Да, выбросят булку, потом забирают. Облаву делаем — а все бывает, озоруют.
— Что ж, — сказал Павлычев охраннику, — надо и мелкое озорство пресекать. Да построже — вы на важном объекте, на очень важном — вашим хлебом почти весь город кормится.
— Вот и я говорю: строже надо. А то когда поблажки бывают. Вот намедни, например...
— Простите, — перебил Павлычев, — сначала мне надо познакомиться с обстановкой, потом потолкуем... Мне нужно пройти на территорию комбината.
— Это — пожалуйста, — с готовностью отозвался охранник. — Только выходной нынче, начальства нет.