— Оттуда мне дядя дал бы на билет.
— А бабушка у тебя, названная мать, — неужели хуже дяди? Неужели она не нашла тебе на билет до Саксаульской?.. Ну, отвечайте.
Парень отвернулся.
— Наконец что-то начало доходить, это хорошо, — заметил Айдаров. — Но пока мы толклись около пустячков, разоблачали ваш обман по пустяковым поводам и не двигались вперед... Теперь вот о чем. Скажите-ка ему, Владимир Петрович
Павлычев чуть подался к столу.
— Да, Умырзаков, — ровно сказал он, — то были пустяки... Нам известно, что десятого вы никуда не уехали. Вы уехали из Кзыл-Орды одиннадцатого числа. — Парень повернулся к Павлычеву — и Павлычев резко ему: — Почему говорите неправду?
— Я... Я правду.
Айдаров:
— Десятого вы не уехали и десятого погиб Мамбетов. Кто убил?
— Нет... Не я.
Айдаров:
— Кто?
Павлычев:
— Вы помогали убийце?
— Я не могу, не знаю...
— Кто убил Мамбетова?
— Говорите, кто?
Умырзаков схватился за голову, закачался из стороны в сторону.
Айдаров переглянулся с Павлычевым.
— Хватит! — майор стукнул кулаком по столу. — Кому говорят, хватит разыгрывать комедию?.. Отвечайте на вопросы.
Парень отнял руки от головы, посмотрел осмысленно.
— Отвечайте, — потребовал Айдаров, — о чем договорились с Мамбетовым еще накануне?
— Ни о чем не договаривались, — вяло ответил арестованный.
— Почему десятого не поехали к дяде?
— Хотел сходить на танцы, назавтра ехать.
— С танцев шли вместе с Мамбетовым?
— Я не видел его в тот вечер.
— Рахима видели?
— Не видел... — Веки чуть дернулись. — Не знаю я Рахима.
— Не видели или не знаете?
— Не знаю...
— А кто был вместе с Мамбетовым?
— Не видел я его.
— А себя видели? — спросил Павлычев.
— Не... — И парень остановился. — Я не понял вопроса.
Айдаров пристально посмотрел на арестованного.
— Зато мы вас поняли. Будете говорить правду?
— Я все сказал. Больше ничего не знаю...
Айдаров понял: чтобы не проговориться, арестованный решил все отрицать.
— Хорошо, — спокойно сказал майор, — мы вас поняли. Разговор у нас сейчас, видимо, не получится. Даем вам время на раздумье. Но прежде чем распрощаться, продолжим тот разговор, ту тему, с которой сегодня начали. Хотелось, чтоб вы все же поняли, даром времени мы не теряли. Мы и наши сотрудники побывали у вашей бабушки...
— У бабушки?.. — тихо переспросил арестованный.
— Да, у бабушки, — резко продолжил Айдаров. — Замечательный человек! Какой чай у нее. А какая она огородница! — Парень не поднимал головы. — Еще мы побывали на Парковой, 37, говорили с Сауле, сестрой Мамбетова, она опознала вас по фотографии. — Парень лишь пошевелился. — Поговорили с вашим старшим кочегаром, Линьковым, со всеми другими кочегарами. Побеседовали с Нургалиевым-Футболистом и Жусуповым-Тихоней, Рахимбеком Аскаровым, с вашим приятелями Исой Шукеновым, Жорой Григоряном, Альфредом Лекеровым. Хорошо поговорили по душам и с некоторыми другими лицами, которых пока не будем называть...
— Чего вы? — чуть не вскочил арестованный, узкие глаза его сверкали звериной злобой. — Я никого не знаю, ничего не знаю!
— Мы в этом уже убедились, — кивнул Айдаров. — Вот и даем время, чтобы вы кое-что вспомнили.
15 СЕНТЯБРЯ
Майор Айдаров
Алиби Рахима рассыпалось. Ясно, готовил он его не из-за любви к искусству. Но это вовсе не доказывает, что именно Рахим убил Мамбетова. Прижми его, он скажет: «Ну и что? Да, я уехал одиннадцатого. Да, я попросил, вот и говорили десятого, чтоб не таскали вы меня лишний раз — надоело». Значит, ищи доказательства виновности Рахима или ищи другое лицо, которое, по всей вероятности, убило Мамбетова. И возможно, очень возможно, что это и есть Джанибек Умырзаков.
— На вас надежда, — сказал подполковник Айдарову и Павлычеву. — Вы уже познали натуру Умырзакова — вы и продолжайте, не буду мешать вам. Но — смотрите.
Айдаров, разумеется, и без предупреждения Сарсенбаева понимал, что к чему. И когда услышал в коридоре шаги — вели Умырзакова — подобрался. Коротко глянул на Павлычева. Взгляд на дверь.
Пока Умырзаков усаживался, Айдаров внимательно разглядывал его. Нет, с лица вроде не сменился — это что-то значит. Неужто такой крепкий? А глаз — ну совершенно не видно, вроде безглазый. С таким и сражаться как-то непривычно.
— По какой причине вас комиссовали, освободили от прохождения воинской службы? — спросил Айдаров.