Дафф поднял глаза и спокойно улыбнулся.
– Мы попросим только еду и вино.
Едва служанки разочарованно удалились, Аннабел посмотрела Даффу в глаза.
– Вы могли бы прекрасно провести время с этой парочкой, милорд.
– Я уже прекрасно провожу время. Зачем мне что-то другое?
– Как вы вежливы!
– Просто разборчив, – покачал он головой. – Вы – бриллиант чистой воды, мисс Фостер, хотя, разумеется, знаете это. И вы восхищаете меня.
– Совершенно не желая этого.
– И тем не менее… поверьте, я всего лишь хочу наслаждаться видом, не более того. Можете быть полностью уверены в собственной безопасности.
И она почему-то поверила ему.
– Я высоко ценю ваше понимание.
– По-моему, все предельно ясно.
– Большинство мужчин не так сговорчивы.
– Возможно, большинству мужчин не пришлось видеть того, что видел я. Наслаждаться приятной прогулкой и ленчем в провинциальной гостинице – верх удовольствия.
Она вынудила себя не слишком придираться к его определению, хотя, по ее опыту, за словом «удовольствие» могут скрываться изощренные хитрость и коварство. Но над подобными двусмысленностями лучше не задумываться.
– Мы забыли попросить пудинг, – сказала она, выбирая более безопасную тему беседы.
– Если не возражаете, я закажу пудинг, когда вернутся служанки.
– Только не говорите, что вам не по вкусу их льстивое обожание. Вы, разумеется, к нему привыкли.
– Мне всегда становится неловко.
– Вы поражаете меня, – заметила она с искренним изумлением. – И это говорите вы, многолетний объект женского преследования?!
Дафф откинулся на спинку стула и посмотрел на Аннабел из-под полуопущенных ресниц.
– Тем не менее это мне не нравится.
– А многим мужчинам польстило бы столь благоговейное отношение женщин.
– О, если кто-то разбирается в обожании и благоговении, так это вы. И вы находите это лестным?
Аннабел смешно наморщила нос.
– Вот именно, – кивнул Дафф. – Предлагаю поговорить о чем-нибудь другом. Расскажите, как вы оказались в провинции, или, если предпочитаете, я поведаю, что привело сюда меня, и мы таким образом скоротаем время в ожидании обеда.
– Тогда вы первый, – решила Аннабел, не уверенная в том, просто ли откладывает объяснение или вообще не желает откровенничать.
Он рассказал, почему потерял интерес к обществу, как проводил дни, как снова заинтересовался лошадьми.
– Эдди доволен, что я опять решил выставлять своих коней на скачках. Он сильнее меня страдал в затворничестве. Кстати, полагаю, ваша матушка вряд ли захочет расстаться с вами на целый день, если я приглашу вас на скачки.
– Почему же, все возможно, – вырвалось у Аннабел, к ее немалому удивлению.
– Мы можем побывать только на дневных скачках.
– Пожалуй, так будет лучше.
– Вам следовало бы принять от меня кобылу. Вы могли бы выставить ее на скачках.
– Вы знаете, почему я никогда этого не сделаю.
– Но я дарю вам кобылу без всяких обязательств. – Цена лошадки была для него сущими пустяками, хотя он не настолько вульгарен, чтобы высказать это вслух. – И она непременно завоюет вам немало призов.
– Мне не нужны деньги.
– Я не это имел в виду. И говорил лишь о том удовольствии, которое вы испытаете, когда кобыла придет первой. Когда-то у вас была скаковая конюшня. Вы отказались от нее?
– Да, совсем недавно.
– Вот как.
– Я не обязана ничего объяснять.
– Разумеется, нет.
– И, маркиз, не смотрите на меня так, – улыбнулась Аннабел, – это выводит меня из себя.
– Дафф, – с ухмылкой поправил он. – Бьюсь об заклад, немногое на свете способно вывести вас из себя, в том числе и я.
Она никак не могла решить, прав ли он. Этот человек обладал необычайным природным обаянием, совершенно убийственно действующим на окружающих. Честно сказать, впервые за много лет она почти ощущала влечение к мужчине.
Должно быть, слишком долго пробыла в деревне.
Или в обществе столь эгоистичных, расчетливых людей, что присутствие Даффа оказалось чем-то вроде глотка свежего воздуха.
Но может, она просто стала одной из длинного ряда женщин, поддавшихся его очарованию, и ее эмоции не имели ничего общего с жизнью, прошлой или настоящей.
– А вот и ваш денщик! – воскликнула она с таким очевидным облегчением, что Дафф сразу это заметил. Обернувшись, он увидел во дворе только что спешившегося Эдди.
Дафф немедленно вскочил.
– Я сейчас вернусь. Вы не возражаете побыть в одиночестве несколько минут?
– Сомневаюсь, что эти бравые йомены набросятся на меня, – улыбнулась Аннабел.
– Уверен, что не набросятся, – кивнул Дафф. – Просто не хотел, чтобы вы посчитали меня неучтивым.
– Господи, Дафф, я сделана не из лебяжьего пуха. На самом деле я крепкий орешек, – заверила она, взмахнув рукой. – Идите!
Глава 8
Глядя в окно, Аннабел заметила, как Дафф подошел к Эдди и, очевидно, отдал ему некие приказания. Эдди время от времени молча кивал и сказал что-то, только когда маркиз уже уходил. Очевидно, Дарли это не понравилось, потому что он покачал головой.
Эдди, абсолютно невозмутимый, как полагается слугам, вытащил из седельной сумки тонкий кожаный футляр и попытался сунуть его маркизу. Дарли отступил.
Эдди с улыбкой и коротким замечанием сделал шаг вперед и положил футляр в нагрудный карман маркиза.
Дарли немедленно повернулся и хмурясь направился к гостинице.
Аннабел достаточно часто видела эти красивые красные футляры от Грея. Ее обожатели посылали ей драгоценности из дорогой ювелирной лавки в надежде на благосклонность дамы. Значит, и маркиз запасся подарками. Бутоньерка – и теперь вот это.
Аннабел слегка улыбнулась. Точнее говоря, это его денщик запасся подарками.
К тому времени как Дарли приблизился к столу, выражение его лица слегка смягчилось. А вот настроение не улучшилось. Обозрев пустой стол, он уселся и проворчал:
– Здешнее обслуживание оставляет желать лучшего.
Не будь Аннабел так поглощена сценой, происходившей во дворе, наверняка заметила бы, что никто не поставил на стол и кувшина с водой. Но прежде чем она успела ответить, появились обе служанки с вином, бокалами и столовыми приборами.
– Вот видите, – улыбнулась Аннабел, – они ожидали вас.
– Пожалуйста, не начинайте. – Но улыбка снова стала сердечной, а голос – довольным. – Мы согласились беседовать на более интересные темы.
– Вижу, денщик нашел вас.
Она прекрасно умела понимать намеки и знала, как угодить джентльмену. И осознание того, что ей вдруг захотелось это сделать, послало озноб по спине. Но только на мгновение. Она ни за что не позволит этому красавчику вскружить ей голову.
– Эдди сумел бы разыскать меня в пустыне, – ответил Дарли. – И один раз так и случилось.
– И где же находится эта пустыня?
– В Марокко. Мы шли караванным путем в Тимбукту в поисках чистокровных лошадей, и песчаная буря разлучила нас.
– Самое экзотическое место, которое я когда-либо видела, – Венеция во время карнавала.
Дафф поднял брови.
– Определенно странное и необычайное.
– Только не в сравнении с Марокко.
– Может, когда-нибудь поедете туда со мной? – предложил он, словно старому другу. Как будто часто предлагал дамам путешествовать с ним за границу.
– Как вы великодушны!
– Это зависит от общества, в котором я нахожусь, – улыбнулся он так тепло, что старшая служанка окинула Аннабел неприязненным взглядом и так порывисто поставила кувшин с вином на стол, что красная жидкость залила платье девушки.
– Простите, мэм, – пробормотала служанка приторно-злобным голосом. – Может, пройдете на кухню к насосу и смоете вино с платья?
– Ничего страшного, – спокойно ответила Аннабел. – Оно все равно старое.
– Вы уверены? – спросил Дафф, рассматривая пятна на платье. При этом он, возможно, чересчур долго задержался взглядом на лифе, пострадавшем сильнее всего. Маркиз откашлялся, не зная, как предложить свою помощь, не показавшись при этом чересчур дерзким.