Неприятное ощущение от встречи с девушкой Варварой не проходило еще несколько минут. Я все вспоминала пронзительный и осуждающий взгляд черных глаз. Злобное "рррр" вывело меня из задумчивости. Я встала как вкопанная. Передо мной было огромное животное, похожее и на собаку, и на волка одновременно. А может... на оборотня? Зверюга двинулась на меня. Я отскочила, завизжала.
– А ну пшел отсюда, ирод блохастый! – раздалось за спиной.
Я повернулась и увидела старуху. Отвратительную на вид. Крупный нос с бородавкой. Глубокие морщины, избороздившие все лицо. Спина согнута. Старуха замахнулась палкой, на которую опиралась еще минуту назад, на зверя. Тот поджал хвост и потрусил вдоль улицы.
– Спасибо, – прошептала я.
Страх не проходил. Казалось, злая ведьма прогнала кровожадного оборотня. Старушка словно прочла мои мысли, расхохоталась в голос и сказала:
– Испугалась, девка? Чай меня за ведьму приняла, а Шарика за оборотня?
– Э...
– Да ладно, я не в обиде. Думаю, пес тоже. Ежели считаешь, что мысли твои прочла, тоже не угадала, девица. Думы твои у тебя на лбу написаны. Книжку опять соответствующую держишь. Прочтешь, вообще ночью спать не сможешь. Выкинь лучше. Это я тебе как интеллигентный человек говорю. Докторша бывшая я. Нина Андреевна Половина. А на ведьму от старости похожа, больше ста годков мне. Вот заглянешь в гости, покажу фото. Увидишь, какая я в молодости красавица была.
– Извините, пожалуйста. Просто испугалась... Не вас, собаки.
– Нравишься ты мне, девонька. И потому так скажу. Собак бояться не надо. Разве что бешенных. Волка встретишь – тогда радуйся да не гони его, значит, судьбу нашла. А вот девицу с луной красной бойся. Бойся! Бойся!
Старуха приблизила свое лицо к моему и закричала громко, надрывом: "Бойсяяя!" Я не выдержала и.. дала деру. Боялась, вдруг она погонится за мной. Но вслед раздавался только визгливый смех... Я догадалась, Нина Андреевна прикидывается доброй старушкой. Ведьма она! И вот-вот вместе со своим оборотнем меня схватит. Было так страшно, что я даже зажмурила глаза, рискуя упасть и расквасить нос. Но не упала, а врезалась во что-то твердое и упругое. Послышался возмущенный голос:
– Да ты же меня протаранила, голуба! В первый раз такую девицу встречаю. Несется по улице, а глаза закрыты. Чудная ты! Но красивая!
Глаза я уже открыла. Передо мной стоял участковый. Выше меня Алексей почти на голову, получается врезалась я ему в плечо. Бицепсы крупные, накачанные, поэтому и такие ощущения.
– Покалечила меня, – заныл участковый. – Плати теперь!
Я вспомнила слова деда Степана о продажности Алексея, ответила:
– Виновата. Но.. раз пострадали, готова лечение оплатить.
Наглые зеленые глаза заблестели.
– Таблетками откупиться решила? Не выйдет!
– А что же вы тогда хотите? Денег у меня нет. Но если настаиваете, займу у подруги...
– Эх, не в деньгах счастье, красавица! А счастья хочется. Выходи ха меня замуж, Виктория.
Я опешила, попятилась, пробормотала:
– Глупо шутить изволите, господин полицейский.
– А я не шучу. Хоть сейчас готов расписаться, пока администрация Козодоевская работает. Или тебе время подумать надо? Понимаю. Я сам-то уже давным-давно решил на тебе жениться, ну... еще час назад, когда у колодца встретились.
– Вы тут все сумасшедшие, в этой деревне? – я уже пришла в себя и начала возмущаться.
– Нет, через одного, – усмехнулся Алексей. – Я вот нормальный. А баба Нина, от которой ты улепетывала, чокнутая. Но не всегда. Временами просветления бывают.
– То-то она мне ужасов наговорила. Волку я радоваться должна, а девушку с луной бояться. Теперь понимаю, сумасшедший бред был.
– Неа. Вот эти слова бабка в здравом уме говорила. Важное сказала. Правду...
Глаза полицейского в эту минуту стали серьезными. Или специально так смотрит, притворяется, разыгрывает? Как и с замужеством. Шутник в погонах.
– Эх, вы, – сказала я. – А еще представитель власти.
Махнула рукой и пошла прочь. Участковый хотел было последовать за мной. Но ему позвонили. Извинился передо мной, объяснил:
– Вика, прости, бежать надо. Происшествие. Надежда с Лукерьей подрались. Гуся не поделили. У одной у руках сковорода, у второй ухват. Боюсь, убьют друг друга.
– Почему их не разнимет никто? – удивилась я.
– А кому разнимать-то? Гусь, пока они его делят, удрал. Мне позвонил, а сам за сараем прячется.