Любовь Высшей эльфийки страшней только ее же ненависти.
Вышла из мастерской Кареглазка, солнечно улыбнулась возлюбленному своему супругу, но увидела его печальное лицо, и улыбка ее угасла. В молчании рука об руку они спустились с веранды и медленно пошли по сокрытому поселению бессмертного народа. Так шли они медленно и величаво, и Кареглазка все посматривала тайком на супруга. И видела, что солнечный день, цветущие травы, трудолюбивые пчелы над лугом, шум речной невдалеке постепенно прогоняют с лица Элендара печальную тень пройденных дорог и веков. И когда оказались они неподалеку от жилища Оксаниэль, ее возлюбленный супруг снова стал Предвечным королем, и ничто не напоминало о его недавней печали.
Пройдя мимо жилища провидицы, Элендар вдруг принюхался, резко развернулся и раздвинул куст лесной сирени. Из зарослей на него настороженно уставился вчерашний разведчик, незадачливый посланник местного кнеза.
– Сидишь в сирени – не натирайся пихтой! – сердито произнес Элендар, даже не подозревая, что только что сделал очередной вклад в сокровищницу мудрых мыслей бессмертного народа. – И вообще – ты как сюда попал? Я же лично укрепил защитный полог!
– А я не уходил, – процедил человек.
– Долг забыл? – возмутился Элендар. – Ты кнезу мой ответ нес! До чего вы, смертные, мелкие людишки, ни чести, ни достоинства, ни простой исполнительности даже!
– Есть у меня достоинство, и побольше твоего! – сверкнул глазами человек. – Я уйти не могу! Как вспомню волшебную красоту Оксаниэль, ноги сами идут обратно! Хоть вешайся.
– Ты говорил, что не склонен! – напомнил Элендар.
– Да – но что мне еще делать? – проворчал человек. – Мне к кнезу возвратиться со сведениями срочно надо, а я уйти не могу! Я волю потерял! Очаровала красота вашей волшебницы, стан ее гибкий, ножки проворные, животик озорной!
– Дался вам всем ее животик! – впал в раздражение Элендар. – У моей возлюбленной супруги, между прочим, озорней!
Предвечный король развернулся к жилищу провидицы и сердито воззвал:
– Оксаниэль! Высшая Ксениаль! Проснись немедля, даже если ночь не спала по известной всем уважительной причине! Надеюсь, Троолле рядом обретается? Пусть выйдет да уберет последствия твоей несравненной красоты из кустов подле крыльца куда-нибудь вовне защитного полога, где смертным самое место! И может не одоспешиваться, в смысле, не накидывать рубахи, время не терпит!
– Элендар! – донесся из глубины дома негодующий голосок провидицы. – Я верна своему супругу до последнего помысла, и нет подле меня ни Троолле, ни иного, менее восхитительного воителя! Я детей кормлю!
– Тогда охранение немедля сюда! – приказал немного смущенный Элендар.
Явилось охранение, как ближнее, так и дальнее, не поленились прибежать на шум.
– Как случилось, что смертный незамеченным остался на всю ночь подле жилища Высшей Ксениаль? – грозно вопросил Предвечный король.
– Так… мы ж намеренно в эту строну не поглядывали! – растерялся воин ближнего охранения. – На случай, если б Троолле набрался решимости проскользнуть к прекрасной Ксениаль, чтоб проскальзывал незамеченным! Но Троолле что-то не решился, а зря, ибо тут же проскользнул другой незамеченным, более решительный. Вот так все и произошло.
Элендар невольно улыбнулся. Подкалывать и дразнить Высшую эльфийку вот уж сколько веков было любимым развлечением отряда.
Провидица бледной тенью встала во входном проеме.
– К ушедшим с пути путь приходит сам, – отстраненно сообщила она. – Он – первый, но не из них.
И легким взмахом указала на смертного. С лиц ближнего охранения улыбки словно сдуло ледяным ветром. Слова провидицы, совершенно непонятные вкупе, по отдельности отдавали очень грозными смыслами!
– Оксаниэль, мы же шутили, как и многие века пред тем! – встревожился Элендар, но провидица развернулась и молча исчезла в глубине дома.