Товары громоздились повсюду. Просто шагу негде ступить. Все полки битком набиты игрушками, сладостями, куклами, шарфами, масками, футболками и всем, что душе угодно.
Мы с Марни были единственными посетителями. За кассовым аппаратом тоже никого не наблюдалось.
Я взял коробку с изображением огромной гориллы. Надпись на коробке гласила: «Надувная горилла. Четыреста килограммов». Я поставил коробку на место — рядом с гигантскими акульими челюстями.
— Есть кто живой? — крикнула Марни.
Тишина.
Она сложила ладони рупором:
— Здесь кто-нибудь есть? Магазин работает?
Откуда-то у нас за спиной донесся шорох. Затем послышались шаги. Из-за груды коробок появился мужчина.
Я даже заморгал. Крупный и лысеющий, он здорово напоминал Бенджамина Франклина с портрета в учебнике истории. Или старикана с коробки хлопьев «Овсянка, сэр».
Надо сказать, видок у него был вообще до крайности старомодный.
На самом кончике длинного острого носа сидели маленькие квадратные очки. Из-под кустистых седых бровей нас сверлили бледно-голубые глаза. Поредевшие седые волосы, гладко зачесанные назад, открывали широкий лоб, ниспадая на спину неопрятными космами.
Одет он был в темный камзол и жилет поверх белой кружевной рубашки, на шее — небрежно повязанный черный галстук-бабочка.
— Добрый день. Милости прошу, — сказал он. Голос был хриплый, старческий. Когда он улыбнулся, в уголке рта лукаво блеснул золотой зуб.
Он энергично потирал руки, словно пытаясь согреть их. У него были длинные, тонкие пальцы. На одном я заметил поблескивающее кольцо с голубым драгоценным камнем.
Старик вышел из-за коробок. Он разглядывал нас поверх квадратных очков.
— Добро пожаловать в Дом Озноба, — произнес он. — Разрешите представиться: Джонатан Озноб, владелец сего магазинчика. — Его золотой зуб снова блеснул.
— Классный магазинчик, — сказал я. — Это реально акульи челюсти?
Он продолжал потирать свои длинные руки.
— Трудно сказать, что есть реальность, а что нет, — ответил он. Подняв за цепочку розовое копытце, он покачал им из стороны в сторону. — Действительно ли перед вами Свиное Копытце на Удачу? Или же просто подделка? — Он бросил его Марни. — Полагаю, сие зависит от того, во что вы верите.
Марни долго разглядывала копытце.
— Положим, самой свинье оно удачи не принесло! — изрекла она наконец.
Лицо Озноба растянулось в улыбке. Он повернулся ко мне.
— Я смотрю, ты заинтересовался надувной гориллой. У меня есть для нее отличный насос. Понадобится всего несколько дней, чтобы ее надуть.
Я покачал головой:
— Сомневаюсь, что она поместится у меня в комнате.
— Однако она могла бы послужить превосходным подарком для кого-то другого, — заметил Озноб. Он извлек откуда-то извивающееся коричневое существо. — А вот двуглавый червь. Он живой. У меня можно приобрести с запасом и корм для червей.
— Фу, — скорчила рожу Марни.
Мое внимание привлек какой-то предмет на одной из верхних полок. Я взял его. Это был зуб какого-то крупного животного на кожаном шнурке.
— Это зуб тропического животного? — спросил я.
Джонатан Озноб поднял обе руки, словно говоря «стоп».
— Вообще-то он не для детей, — произнес он. — Возможно, тебе захочется положить его обратно на полку.
Я уставился на зуб:
— Почему?
— В нем заключены силы, которые ты не захотел бы высвобождать, — прошептал Озноб.
Зуб выскользнул у меня из руки. Я успел поймать его за шнурок.
Марни засмеялась.
— Трусишка, — пробормотала она.
— Это не шутка, — возразил Озноб. Он забрал у меня зуб и стал полировать его указательным пальцем.
Пожелтевший от времени зуб принадлежал, должно быть, довольно крупному зверю. Размером он был почти с мой большой палец! Верхушка была практически идеально квадратной, не считая маленького углубления посередке, а оканчивался он двумя режущими кромками.
— Это зуб тигра? — спросил я.
Озноб покачал головой и надвинул очочки на переносицу.
— Я поведаю вам историю этого зуба, — произнес он каркающим голосом. Потирая зуб пальцем, он начал свой рассказ…
— Этому зубу уже более трех веков. Привезли его из захолустной горной деревушки в Шотландии. Тамошний люд промышлял рыбной ловлей и овцеводством. Деревушка сия представляла собою место холодное и безотрадное. Зима там длилась по шесть месяцев в году. Селяне были отрезаны от окружающего мира… что делало их крайне суеверными.