Отправлялся в путешествие Матвей с женщиной. Маня, превратившаяся в мягкую старушку, вытирала полотенцем посуду, когда услышала звук открывающейся двери в прихожей, и вышла встречать сыночка с тарелкой в руках. Рядом с Матвеем стояла дама, выше его ростом, с признаками седины в иссиня-чёрных волосах. Лицо узкое, волевое, подбородок чёткий с сильной прорезью, нос похож на красиво очерченный клюв. Глаза, узкие и длинные, будто выходящие за пределы лица. Они смотрели не на человека, а вглубь его, словно видели насквозь, от этого казалось, что хозяйке глаз больно. Взгляд гостьи остановился на старушке, приказал ей сесть на стул, что она и сделала, и велел выпустить тарелку из рук. Тарелка аккуратно поехала по коленям, потом по вытянутым полным ножкам в стоптанных тапочках.
— Не бойся, мама, Этери на всех проверяет свои способности, — «успокоил» сын родительницу, и в сторону женщины, — прекрати.
Было заметно, что он доволен успехами знакомой.
Они скрылись в его комнате. Напуганная мама пошлёпала в кухню, вид «избранницы» не соответствовал её представлениям о нежной застенчивой невесте и о светловолосых внучатах.
Когда Этери ушла, Маня осторожно спросила, собирается ли сын жениться на «девушке», так аккуратно она назвала гостью. Матвей не имел привычки знакомить её с женщинами, и никогда не приводил их домой, эта была первая.
— Для чего? — спросил он с искренним любопытством, как, если бы ставил какой-то физический опыт, и определённое действие коллеги ему требовало разъяснения.
Отношения их нельзя было назвать романом, но интерес друг к другу оказался неисчерпаемым.
Например, Матвея занимал несколько удлинённый копчик подруги, напоминающий короткий хвост.
В шутку называл Этери ведьмой, посланницей тёмных сил. Он не отрицал ни бога, ни чёрта, а физику называл не наукой, а мировоззрением.
Определенные хитрости и уловки, которые Этери применяла для «проникновения» в прошлое человека, для перемещения лёгких предметов, не касаясь их рукой, он разоблачил, но дар предвидения и власть над сознанием людей, включая тех, с которыми не контактировала напрямую, оставались загадкой, решение которой продвинуло бы его в достижении главной цели: не только улавливать настроение, но и управлять человеком в критическую минуту. Он нуждался в помощнике с сильной энергетикой, мысли которого усиливал бы прибор.
На Памире они провели год среди буддийских монахов и отшельников, отыскивая личности, разделяющие их убеждения, обладающие талантом Этери, независимые от денег, положения или семьи.
По возвращению Матвею отказали в приёме на старое место работы. То ли пребывание в психбольнице, то ли посещение военного учреждения в лесу, то ли техническое задание из Великобритании оставили «след» в его биографии.
Кто-то из знакомых порекомендовал его, как физика, в медицинский институт к амбициозной даме-урологу, готовившей докторскую диссертацию. Там вводился новый, для того времени, метод диагностики изотопами. Требовался технический специалист, сопровождающий работы на два-три часа в день, этот факт привлёк Матвея.
Он добросовестно принялся за работу, рассчитал, что дозы, которые получают больные, выше положенных и сообщил об этом врачу.
— Вас это не касается, — получил ответ.
Женщина торопилась с результатами, здоровье пациентов было на втором месте.
Контейнеры с радиоактивными изотопами держали в кладовке, за картонной стенкой располагался пищеблок.
— Радиация представляет опасность для продуктов, — предупредил Матвей.
— Да вы, трус! — воскликнула воинственно настроенная дама, имеющая звания и регалии, и всё понятнее становилось, что она их не заработала, а завоевала.
— Я физик, и понимаю последствия, — вздохнув, ответил её строптивый помощник и уволился.
Чтобы избежать привлечения к ответственности за тунеядство, (в уголовном кодексе тех лет была такая статья), особенный человек отправился сдаваться в психоневрологический диспансер, захватив справку, выданную ему в «серьёзном» учреждении, расположенном в лесу.
Психиатр, интересная женщина со звучным именем Лия, тонкими чертами лица, тревожным взглядом, (её уравновешенному пациенту показалось, что врачу самой требуется помощь), нервно спросила:
— Вопросы переустройства мира с точки зрения политической системы вас волнуют?
Матвей ожидал чего-то подобного, ибо тогда считалось, что, только, сумасшедший мог быть недоволен «линией партии», поэтому ответил пространно: