Но большинство, как ни странно, с почтением отклоняли предложенную возможность, хоть и знали, что второго такого случая не будет. В замужестве надо вести домашние дела, распоряжаться слугами, следить за кухней, воспитывать детишек, одним словом — каждодневно решать уйму проблем, работать. Да ещё и исполнять супружеские обязанности… Вот в этом, пожалуй, гаремные девы могли посостязаться с прочими супругами, выросшими в отчих домах, но что касается остального — увы. Хоть прелестниц и обучали основам домоведения, предполагая, что, возможно, и эта наука им когда-то пригодится — большинство из них к двадцати годам ничего не умели, кроме как заботиться о себе и холить тело, проводя сутки напролёт бездумно, и от скуки иногда балуясь запретным пьяным шербетом. А некоторые и гашишем, иногда даже в компании молоденьких евнухов, отсутствие у которых известных частей тела не мешало ублажать дев иными способами, нежели природными. Конечно, этих устраивало и далее оставаться в сытости и безделье. Ничего, что неизбежен переезд в Дом Оставленных Дев, главное — они по-прежнему под заботливой рукой Повелителя.
И никто не подозревал, что совсем скоро сладкая жизнь для них закончится. Практичная валиде-султан всех пристраивала к делу. Откуда-то, рано или поздно, пополнялись ряды кальф!
Но Северянка Мэг хорошо знала свою девочку. Взращенная в саду покорности и послушания, она, тем не менее, обладала упорным характером и извечным стремлением делать всё поперёк. Птичка, рождённая с любовью к свободе, будет мириться с клеткой лишь до поры до времени. И не зря нянюшка нашёптывала своей кровинушке о дальних странах и чудесах, о мире, бушующем за стоячим болотом дворца. Конечно, она ни разу не обмолвилась о пресловутом Законе, но готовила, подводила к мысли, что гарем — это не Вселенная. Что может появиться возможность упорхнуть навсегда в тот большой мир, куда иногда наложниц вывозят в большой закрытой карете покататься, поглазеть. Пусть для этого непременно придётся стать чьей-то женой, да, но ведь все девушки рано или поздно выходят замуж! Зато — свобода… Один только господин, да и то, наверняка, не такой грозный, как султан; а если, к тому же, молодой и доброго нрава… И совсем мало соперниц, а, возможно, и никаких. И ни надсмотрщиц над тобой, ни капы-агасы, ни грозной валиде-султан; что хочешь — то и творишь в собственном доме. Можешь даже уговорить мужа выкупить из Сераля стареющую, но ещё пригодную к работе Северянку Мэг…
Оказалось, Ирис прибежала очень удачно. Нахлия, старшая над банными служанками, уже прошлась с проверкой, напарница Мэг, молоденькая джайрин, выскочила в Большой зал глянуть хоть одним глазком на тех избранных, кому выпало удовольствие самого нежного и щадящего утреннего пара и незаморенных массажистов. Нянюшка и её приёмная дочь получили возможность поговорить без лишних глаз и ушей. Дружба и какие-то близкие отношения с прислугой в гареме не приветствовались, и потому Нуха-Злыдня давно уже недобро косилась на бестолковую Кекем, никак не могущую уразуметь, что какая бы там ни была мать, а она всего лишь низшая, о которой надо забыть, если уж ты добиваешься высокого звания одалиски или танцовщицы. Вот Ирис и приходилось ускользать на редкие встречи украдкой, да ещё прятаться от хаммамных надсмотрщиц, каждая вторая из которых готова была тотчас доложить Нухе-ханум, что «опять эта неразумная приходила повидаться со старухой».
Нынче Ирис и Мэг выпало с четверть часа, чтобы побыть наедине, пока никто не хватился танцовщицы и не заглянул в топочную просто так, для порядка. Обнимаясь с нянюшкой, Ирис вдруг поняла, что на самом-то деле подружки не просто так похвалялись перед новой фавориткой своими прелестями: они отвлекали на себя внимание, наверняка догадавшись, кому предназначался оставленный от завтрака персик.
Не старая, в сущности, но по местным меркам уже отжившая своё женщина и молодая девушка, почти девочка, обнялись, присев на жёсткой скамейке. Помолчали. Из-за того, что Ирис в такие моменты волновалась и заикалась больше обычного, говорили мало, в основном Мэг. Так и сейчас. Погладив родную рыжую головушку, она ласково шептала, что всё с ней хорошо, что какой-то удачный день сегодня, она уже, почитай, три дня как не кашляет. И как славно, что её сюда перевели: должно быть, табиб о ней всё же вспомнил да написал записочку Старшей…