— Как звать? — сощурился старик.
— И…И-и… Ир…
Отчего-то она не могла справиться с собственным именем и в панике сглотнув, замолкла. По щекам покатились слёзы.
Сухие пальцы впились ей в подбородок, заставив приподнять голову. Девочка зажмурилась. Нельзя смотреть в глаза, иначе рысь разозлится и вцепится в горло…
— Как зовут твою мать? Ну, быстро!
— М… Мэ… Мэ-аг-ги-и…
Вместо гладкой речи изо рта вырвались какие-то лающие звуки. Невидимое кольцо по-прежнему сжимало глотку, мешая говорить.
Старик скосил глаза на служанку, жмущуюся к стене. Та истово закивала, трясясь.
— Точно так, господин, Мэгги Северянка, так её и кличут.
— Хм.
Недобро глянув, ужасный человек повернулся к евнуху.
— Среди выродков моего племянника были косноязычные?
Тот склонился в поклоне.
— Нет, мой господин. Слишком яркая примета, о такой мне доложили бы. Не сомневайтесь. Все там. — Кивнул на груду тел посреди двора. — Три сына, три дочери от жены и кадины
— Тогда…
Голову Ирис бесцеремонно повернули вправо-влево, рассматривая.
— Дурнушка.
— Не скажите, мой господин. Может и расцвести. Видел я таких…
Старик, наконец, убрал колючие пальцы с девичьего личика.
— Хорошо. Пусть остаётся. Покажешь мне её через пять лет.
Больше в их сторону никто не глядел. Лишь помощник евнуха энергичным жестом указал Мэг на стайку пленниц, исчезающих в дверях гарема.
— Девчонку туда. Можешь побыть с ней, чтобы не пищала.
…Потом был унизительный осмотр, когда заставили показать и груди, пусть у девочки ещё и не наметившиеся, и самое стыдное место, и даже трогали и больно нажимали; для чего-то заставляли присесть над жаровней с чистым просеянным песком… Неизвестно, через что ещё заставила бы пройти Ирис злющая баба с бровями столь густыми, что они сливались в единую линию, но тут вмешался пожилой лекарь — наверное, тоже евнух, раз уж свободно ходил на женской половине.
— Полегче, уважаемая Фатима, приберегите свой пыл для взрослых девушек, а это всё-таки ребёнок. Какие у неё могут быть женские болезни?
— Откуда мне знать? — огрызнулась лекарица, но с какой-то неохотой. — Делаю, что положено, мой господин. Ну и что, что ребёнок. Сами знаете, иногда спросом и такие пользуются, возись с ними потом…
— Фатима!
Лекарь взглянул строго поверх больших круглых стёклышек на носу — и баба сдулась. Бросила девчонке её же кафтанчик.
— Одевайся. И шагай к тем, — мотнула головой в сторону отобранных уже девственниц. — Пойдёшь со всеми в общий зал, там вас рассортируют по десяткам.
— Нет-нет, сперва ко мне, — вежливо, но непреклонно прервал лекарь. — Уважаемая, вы же видите, эта девочка напугана; к ней нужен особый подход. Я хотел бы переговорить с ней, успокоить, а уж потом решить, оставаться ли ей вместе с остальными наложницами, либо сперва подлечить. Она может нуждаться в моей помощи.
И почему-то бабища не возразила. Видать, не она была здесь самой главной. Да ещё поклонилась господину лекарю, словно признавая, что погорячилась недавно, и прося прощения.
Немолодой табиб лишь кивнул в ответ. Увлёк Ирис ближе к высокому зарешеченному окну, развернул к свету.
— Не бойся, дитя, я всего лишь хочу тебе помочь. Я видел, как ты, увы, разговариваешь, вернее — пытаешься говорить, и хочу понять причину твоего косноязычья. Открой-ка рот пошире, покажи горло… язык… Не закрывай… — Тёплые суховатые пальцы коснулись шеи, прощупали гортань, прошлись под нижней челюстью. — Скажи что-нибудь, только не волнуйся.
«Не волнуйся»? Когда там, во дворе, ещё не остыли те, с кем только вчера она играла в саду в догонялки? И их не слишком добрые матери? Да, они шпыняли её то и дело, но как страшно умерли! Эта кровь… Кровь…
Часто задышав, она лишь помотала головой. На глаза навернулись слёзы. Мэг, тенью замершая в сторонке, всхлипнула.
— Девочка моя, что же это? Неужто от страха?
Лекарь глянул на неё пристально — и покосился на суровую лекарицу. Та, удалившись за переносную ширму, шипела на плачущую девицу, прочие поскуливали в сторонке, кто белые как мел, кто с пылающими щеками. Никому не было дела до маленькой пленницы.
— Ты ведь раньше говорила нормально? — отчего-то шёпотом спросил старик. — Тс-с… Это не обязательно знать всем… Женщина Мэг, подойди-ка ближе, ответь за неё.