— … в последнее время после разговоров с вами она плачет. А это… дурно с вашей стороны — так её огорчать. Или женитесь на ней, как порядочный человек и дворянин, или объяснитесь и расстаньтесь по-хорошему. Но только знайте, что у нас тоже есть фамильная гордость, вот!
Последнее слово он звонко выкрикнул, сжимая кулачки.
Немалые кулачки для семилетнего мальчика, следует отметить. Почти как у крестьянского пацана, малолетнего, но уже привыкшего к лопате и вилам. Его Величество подавил приступ очередного умиления и со всей учтивостью поклонился.
— Я понял вас, господин Анри, и должен заметить, что ваша тревога за судьбу матушки объяснима, понятна, но безосновательна. Ни о каком нашем с ней расставании не может быть и речи. Заверяю в своих самых серьёзных намерениях касательно госпожи маркизы, и, пользуясь случаем, прошу у вас, как старшего мужчины в семье, её руки. Вы же понимаете, что я не могу говорить об этом напрямую с Аннет… с вашей матушкой, пока не заручусь вашим согласием.
Маленький Анри раскрыл от изумления рот… и выдал лишь, совершенно по-простому:
— Тогда почему она плачет?
— Потому, что я король, господин Анри. А короли, как правило, женятся не на любимых, а на соседних государствах, такова уж правда жизни, непохожая на сказки. Но ведь я король, да? И кое-что ещё могу…
Он сделал приглашающий жест в сторону скамьи и сам присел на краешек. Сын осторожно опустился неподалёку, не спуская с него глаз.
— Я знаю, что на государствах, — пробормотал задумчиво. — Но ведь… так было не всегда, да! Мы с мэтром Оливье изучали историю, и он всегда меня хвалил за хорошую память и понимание. Иногда случалось, что женились и на стране или провинции, но немножко ещё и по любви. Это и в Испании было, с Изабеллой и Фердинандом, и у нас, во Франкии, и у Бриттов… Было же! И если вы утверждаете…
Он задумался.
— Да, — чётко, по-военному ответил король. — Я люблю твою мать, сынок.
Мальчик вздохнул с облегчением.
— Тогда женитесь, сир. Чего вы ждёте? Мне, правда, не очень хочется, чтобы она становилась королевой, говорят, придворные надоедливы и во всё вмешиваются. Может, вы разрешите нам вернуться в замок, а сами будет навещать, как навещаете здесь? Я говорил с господином Арманом: он посоветовал обратиться к господину Фуке и сказал, что тот — настоящий Мастер по порталам, и сможет настроить Старый портал на Шато-Клер. Только нужно подготовить выходную площадку: найти места выхода магии, обустроить тайное убежище… Возможно, ему понадобится помощь, секретность и много-много денег, но матушкиными стараниями казна нашего замка полна. Главное — найти мастеров своего дела…
Генрих вновь подавил нервный смех.
— Лихо, — только и сказал он. — Да у вас всё продумано, господин Анри! Я восхищён.
— А я люблю продумывать, — простодушно отозвался мальчик. — Мы с мэтром Оливье часто игрались в то, как можно было бы поправить какую-нибудь войну или вообще не воевать, или как исправить ошибки в переговорах… Это так интересно! — Спохватившись, что, должно быть, излишняя горячность портит его внушительный образ, сдвинул брови в точности по-отцовски. — Так как, сир?
Откинувшись на спинку, Генрих сложил руки на груди и прищурился.
— А матушка-то знает о твоих планах? Или… мы скажем ей после, когда досконально всё решим?
— Скажем после, — кивнул сын.
Внутри короля так и закипела радость.
Он не возразил против «Мы скажем»…
Какой очаровательный ребёнок! Умный ребёнок! Его ребёнок!
— Но до этого, — добавил он, — мы должны кое о чём условиться.
Положение складывалось весьма щекотливое.
Можно было сколько угодно восхищаться догадливостью и умом будущего дофина, но забывать при этом о безопасности — преступно. Мало ли, с кем мальчик может общаться? Да, пока они с матерью не покидали пределов Гайярда — из соображений той же безопасности, по просьбе самого Генриха, поддержанной и Жильбертом д’Эстре, и Старым Герцогом. Пришлось выдержать несколько баталий с Аннет, пока у самых стен замка не перехватили одного отравителя, пытавшегося взломать зачарованную тайную калитку в сад, и не подстрелили с башни крылатую тварь, по рассказам — чрезвычайно похожую на ту, что бросалась на обоз восточной гостьи. Пока не закончится расследование с устранением всех недоброжелателей — Генрих не рисковал приглашать любимую женщину в Лувр, даже в тайные покои. Как ни прискорбно, но Гайярд, живой замок с собственной душой, был безопаснее и надёжней.
— Есть некоторые сведения, — медленно начал он, — которые, попав в недобрые руки, могут навредить тем, кто нам дорог. А за вами с матушкой, мой мальчик, давно уже идёт охота. И вот, пока я не выясню, не отловлю и не покараю…