— Что мы можем, с-с-сударыня? Да хотя бы пос-с-ставить девочку в извес-с-стность о том, в какое положш-ш-шение она попала. Вам, как хорошей подруге, она поверит быс-с-стрее. А потом уже с-с-совместно решим, что можно с-с-сделать. Ведь, может статься, что граф ей не безразличен, и, вмеш-ш-шавшись, мы невольно разс-с-собьём намечающийся прекрас-с-сный союз, как вы думаете?
— Нужен-то он ей! — с негодованием фыркнула Аннет. — Этот сухарь, эта ледышка! Да у него сургуч вместо сердца!
— Моя дорогая маркизс-с-са…
Арман д’Эстре негромко засмеялся.
— А вам не показалос-с-сь странным, отчего с-с-сухарь и ледышка грудью вс-с-стаёт на защиту нашей феи? Кому, как ни ему, ес-с-сть, что терять при проигрыше! Королевское благоволение, титул, возс-с-сможно — и с-с-собственную свободу… Ну, это крайняя мера, Генрих не любит показс-с-сательных расправ. Но то, что нынче граф едва изс-с-сбежал каземата, очевидно.
— О! — в изумлении сказала Аннет. — И вы полагаете…
— Я полагаю, маркизс-с-са, что он отс-с-стаивает любимую женщину. И как зс-с-снать, не ответно ли его чувс-с-ство? Прежде, чем вмеш-ш-иваться с нашей помощью, недурно было бы поинтерес-с-соваться, а не лиш-ш-шняя ли она?
— Ох, не знаю…
Аннет лихорадочно размышляла.
На её памяти, Ирис не проявляла к Филиппу особого интереса. Но прошло столько времени с её отъезда, а путешествовали они с графом вместе… Кто знает, что могло между ними случиться в дороге?
— Я должна её увидеть. Вы мне поможете?
— Непременно. Дайте мне время на подготовку — и я домчу вас-с-с до Лютеции за два час-с-са.
В животе у Аннет что-то ёкнуло.
— Э-э…
— Ну, ну, не бес-с-спокойтесь, мне приходилос-с-сь возить на собственной спине и королев, и будущих матерей, и никто не жаловалс-с-ся. Увы, в нашем случае иного способа временно отлучитьс-с-ся из Гайярда я не вижу. Чтобы покинуть его официально, вам придётся с-с-слишком долго объясняться, а что вы скажете герцогу, который решительно настроен беречь и охранять вас? Рас-с-скроете государственную тайну? Не заставляйте моего с-с-сына выбрать между долгом гос-с-сударю и состраданием; мы всё провернём за его спиной. Обернёмс-с-ся за ночь. Дайте только узнать, где сейчас обитает Ирис Рыжекудрая: я с-с-слышал, она собирается переезжш-ш-шать…
Глава 3
Скорее всего, по беспечности своей Назар натворил бы много лишнего, и ничем хорошим оно бы не кончилось — не перехвати его вовремя наставник. Брат Тук, наконец, покончил со своими загадочными делами — «не со всеми, конечно, дети мои, да ведь их за всю жизнь не перелопатишь! Мы помрём — дела останутся!» — пояснил охотно встречающим, и занялся воспитанником вплотную.
Начал с того, что силком извлёк его из медитации-молитвы, в которую на третий день упорных занятий почти получилось погрузиться. Но едва, наконец, отрок поймал желанное состояние «растворения», когда тело практически не ощутимо, и кажется, что душа вот-вот выпрыгнет наружу, как из кокона — громоподобный хлопок над самым ухом выдернул его из транса.
Брат Тук рассматривал его хмуро и неодобрительно.
— Никуда не годится, сын мой. Вставай. Идём.
И даже вздёрнул за шиворот, помогая подняться.
На заплетающихся ногах Назар кое-как побрёл вслед за ним во внутренний двор небольшого замка, занимаемого Инквизицией. На ходу он то и дело умудрялся запинаться башмаками, что стали вдруг неимоверно тяжелы, то за выступ половицы, то за пороги, а во дворе, вымощенном булыжником, ему показалось, что каждый камень считает своим долгом встать на ребро и отбить ему пальцы. Словно не замечая его полусонного состояния, наставник отвёл его куда-то в дальний угол двора. Назар лишь на миг прикрыл глаза от яркого света, успел услышать: «Ну-ка, дети мои, окатите-ка его живой водой!» — и задохнулся. На него обрушился холоднищий водопад. Ледянющий!
— Х-х-х-р… — только и прохрипел он сквозь зубы.
— Ещё пару вёдер, ребятушки, — попросил голос наставника.
Возвращённая, хоть и непрошено, бодрость как-то разом прояснила мозги, и Назар, сообразивший, что издевательство сейчас повторится, дёрнулся в сторону, но не успел, и был заново окачен с головы до ног животворной водицей.
— Хо-ро-шо, — задумчиво протянул брат Тук. — Спасибо, братцы.
— Рады стараться, брат! — дружно рявкнули двое послушников, хмыкнули, и перед тем, как снова взяться за ворот колодца и бадьи для лошадиных поилок, подмигнули мокрому, как мышь, парню. — Водица у нас и впрямь живая. Что, чуть не выгорел, брат?