Поэтому Ирис считала, что ей очень повезло. Лучше быть заикой-танцовщицей, чем расстилающейся пред ногами повелителя одалиской. Танцовщица - это хотя бы возможность будущей свободы.
... Но вот Нуха-ханум приблизилась и к их уголку. Окинула бдительным оком уже собранные постели, умытые личики, заготовленные для чистки зубов палочки-мисваки. Кивнула.
- Вы, пятеро, - указала на группку девушек, с которыми их наставница-«курица» занималась особо. - Сегодня у вас испытания. Кто выдержит их успешно - удостоится дальнейшей беседы с валиде-султан, которая и решит, на что они годны. Кто не справится - будет наказан, но через три месяца должен будет пройти испытания повторно. Опозорит вновь себя и меня - отправлю сразу в джарийе, на чёрную работу, чтобы хоть часть того отбить, что в вас вложили, бездельницы... Далее: ты и ты, - ткнула пальцем в двоих, - у вас сегодня обычные занятия. Руфина-ханум вами довольна, продолжайте. Кекем!
Ирис чуть не подпрыгнула на месте от неожиданности. Главная надсмотрщица редко кого удостаивала обращением по имени.
- Ты сразу с утра идёшь в бани. Тебе назначена парная, но главное - массаж; Айлин-ханум сама подберёт мастера и скажет ему, как с тобой работать. И чтоб каждое утро туда, пока наставница сама не отменит. Ясно? Ну?
- Д-да, го-оспо-о-жа...
- Не продолжай, - махнула та рукой. Нуха терпеть не могла заикания, худобы, веснушек, рыжину - всего, что шло вразрез с местными канонами красоты и совершенства, оттого-то давно уже эта несуразная Кекем была у неё как кость в горле. Но раз уж пресветлая валиде когда-то распорядилась её обучать, и сама Айлин заверила, что вырастит из этой убогой новую звезду танца - надо терпеть. Её долг - создать условия для новой танцующей бабочки, услаждающей очи Повелителя.
- Каждое утро, - повторила веско. И неожиданно добавила, махнув в сторону подруг: - И вы вместе с ней, Нергиз и Марджина. Я уже дала указания по вашей подготовке. Сегодня вечером Повелитель намерен одарить нас своим посещением. Вы будете среди тех, кто допущен пред его светлые очи. Покажите себя в полном блеске.
И, милостиво кивнув, поплыла величавой походкой на выход.
Тёмные щёки Марджины посерели от волнения. Нергиз вспыхнула.
Вроде бы, в распоряжении Нухи-ханум не было ничего удивительного. Обучение этими девушками было пройдено, как и положенные испытания; валиде сочла их достойными звания одалык, а, значит, со дня на день им должно было поступить разрешение вместе с избранными наложницами приветствовать Великого Султана при его вечернем визите. Возможно, усладить его слух пением или приятной декламацией стихов, или искусной игрой на флейте. Поднести кальян. И готовиться к тому, что повелитель спросит её имя. А уж если к её ногам упадёт платок Самого...
Сейчас лишь выработанная годами обучения привычка скрывать истинные чувства сдерживала девушек от того, чтобы не разрыдаться. Одной от волнения, другой от страха.
Не таким уж это было неописуемым счастьем - попасть на ложе к повелителю. Ирис это знала по судьбе своей матери, а её подруги - да и многие обитательницы Нижнего гарема - по рассказам, передаваемым шёпотом и с оглядкой. Иногда гюзде - «замеченные» султаном счастливицы - подобно настоящим звёздам, не только возносились на небеса, но и стремительно с них падали. Так, некоторые из них после ночи с повелителем возвращались, закутанные с головы до пят в драгоценные покрывала, призванные отнюдь не охранять их стыдливость, а прикрывать рубцы на теле.