Потом девушки отлёживались сутки, двое, трое, пока не сойдут следы наказания. Широкой души был Великий Хромец: если уж любил, то любил, если гневался, что дева не угодила - брался за плеть. Самолично. Провинившейся, правда, давали время подлечиться, тратили на неё драгоценные заживляющие снадобья, дабы возвратить коже чистоту и бархатистость, после чего отправляли в домик кальф - старых служанок, либо продавали.
Кальфы являлись высшей кастой среди прислужниц. Бывшие воспитанницы лучших наставниц Сераля, они хранили в памяти секреты красоты и ухода за лицом и телом, являлись непревзойдёнными травницами и знатоками лучших составов ароматических масел, банщицами, поварами, музыкантшами, писарицами, счетоводшами... Но путь в Нижний гарем был для них закрыт навсегда. Кто-то из них находил в этом благословение судьбы, но большинство молодых и амбициозных видели проклятье.
Поэтому-то, хоть представление перед лицом Великого считалось неслыханным везением, девушки прекрасно понимали, чем оно может обернуться.
- Д-да по-о-годите, мо-ожет, обо-обойдётся, - пробормотала Ирис. Марджина порывисто вздохнула.
- Думаешь, он нас даже не заметит? Да ну, это если Злыдня в первый ряд не выпихнет, а с неё станется...
- От судьбы не уйдёшь, - тихонько вздохнула Нергиз. - Тс-с! Девочки, на нас смотрят... Улыбаемся. Мы счастливы.
- Угу. Просто в себя никак не придём от счастья, - буркнула дочь знойной Африки. - Ты права, подруга. Но я пропадать в кальфах не собираюсь. Принцесса я или нет? Лягушонку проще, она на смотрины пока не допущена, и, скорее всего, вовсе не будет, а ты, беляночка, если так боишься - прячься за мной. Если кого из нас двоих заметят - пусть лучше меня, я покрепче.
Нубийка знала, о чём говорит.
Ещё после сдачи испытаний, во время традиционной беседы с валиде-султан, она заметила нехороший блеск в её глазах и то, как придирчиво просматривала Гизем каждый изгиб её гибкого молодого тела, полного силы и звериной грации. Марджина была из племени воинов, копьём и луком в её роду владели одинаково искусно как мужчины, так и женщины. Воительница. Тот тип девушек, который всё реже и реже встречался в гаремах, и к которому так неравнодушен был Великий Хромец, единственный сын валиде-ханум. Как же она на неё тогда смотрела!
- ...И ты не боишься?
Голос белокожей турчаночки задрожал от волнения, возвращая нубийку к действительности. Глупенькая Наргиз, она так разволновалась, будто Марджина уже добровольно шла на съедение крокодилу!
- Слушай меня, - снисходительно отозвалась чернокожая подруга. - Слушай меня всегда. Я говорю - «Прячься!» - ты прячешься за моей спиной. Говорю: «Беги!» - ты бежишь. Говорю - «Не бойся!» - прекращаешь трястись, как овечий хвост. Ничего со мной не случится. Или ты забыла, кто из нас лучшая?
И, схватив кувшин с полосканием для рта и мисваку, принялась яростно чистить белоснежные зубы, давая ясно понять, что разговор окончен.
Она любила подруг, хоть и обращалась к ним грубовато, награждая порой обидными прозвищами, на которые девушки, впрочем, давно уже не обижались. Но даже самым близким, самым дорогим подругам утаила самую главную часть разговора с валиде.
А та, задав множество каверзных вопросов, послала служанку за старичком-кофеваром, выгнала из покоев опахальщика и двух евнухов, глянула на насторожившуюся после таких приготовлений новоиспечённую одалиску - и усмехнулась уголками губ. Глаза, впрочем, оставались суровыми. Колючими. Холодными. Глаза монгольского божка, не насытившегося кровью последней жертвы.
- Ты умная девочка, Анса-Ну-Рия.
Нубийка вздрогнула. За пять лет пребывания во Дворце наслаждений она, пусть и не забыла своё родовое имя, но отвыкла слышать его из чужих уст. И уж тем более, то, что оно осело в памяти валиде, само по себе заставляло задуматься.
- Умная. Хитрая. Изворотливая. Разбираешься в людях... - Слова Гизем, скупой на похвалы, падали, словно отсчитывающие время звонкие капли. - Ты поняла, о чём я хочу с тобой говорить?
Марджина помедлила. Склонила голову. Пристукнули друг о друга жемчужины, вплетённые в выбеленные косички.
- Догадываюсь, госпожа.
- Тогда назови имя той, о которой пойдёт речь. Соперницы. Ошибёшься - разговора не будет, ты просто отправишься в Нижний гарем, как и все, выполнять свой долг. Угадаешь - придётся в дальнейшем рисковать, ходить по острию ножа, но впереди тебя ждёт моя поддержка - и власть, неограниченная... почти. И величайшие возможности для тебя и твоей далёкой семьи. Итак... О чём или о ком я хочу с тобой поговорить?