Ровно в четыре часа на мостик поднялся старпом, чтобы сменить Колесникова на вахте. Но, командир эсминца все не шел отдыхать, хотя и был уже до предела вымотан, а голова у него раскалывалась от боли. Несмотря на это, он собирался остаться еще на какое-то время, чтобы взглянуть на ту землю, которая была обнаружена, но, пока не определена. Он тоже терялся в догадках, что за острова торчат из океана. Ведь, когда они вошли в циклон, ближайший берег находился почти в девяти сотнях миль, а они тогда болтались, можно сказать, посередине Тихого океана, разыскивая собственную эскадру, чтобы присоединиться к учениям, по легенде которых авианосная ударная группа условного противника будет двигаться со стороны Гавайских островов на запад.
Но, радиолокатор неумолимо показывал, что впереди остров, да не один. Уже обнаружили второй к северу и третий к югу. Те очертания, которые давал радар, пытались сличать и с самими Гавайями, и с берегами Японии, и даже с Курильскими островами, но, совпадений не находили. И потому командир и старпом дожидались рассвета с нетерпением. Они уже приблизились настолько, что земля впереди должна быть хорошо видна, да и дождик закончился, отчего видимость, конечно, улучшится.
Рассвет выдался на этот раз красивым. Сплошная облачная пелена, закрывавшая небо, разорвалась, и золотые лучи восходящего солнца, пробиваясь сквозь прорехи в облаках, давали на востоке широкие полосы света, падающие на спокойную воду, отчего океан золотился до самого горизонта. И командир со старпомом, оба взяв большие бинокли, вгляделись прямо по курсу, где из воды торчал ближайший остров, заросший буйной растительностью. И в глаза сразу же бросились высокие пальмы.
— И куда же нас занесло, Саша? — спросил у старпома Колесников, не веря своим глазам.
— Похоже, что в тропики попали. Вон пальмы какие! Да и воздух необычно теплый, — ответил старпом.
— Ну, не может же такого быть, чтобы нас вместе с циклоном так далеко протащило! — воскликнул командир эсминца. И добавил:
— Теперь понятно, что эскадру свою мы найти не смогли!
— Сейчас надо бы точные координаты вычислить, — пробормотал старпом.
— Вот в полдень и определимся по солнцу. Секстан у нас на борту имеется, а компасы после магнитной бури уже угомонились, — сказал капитан второго ранга. И принял решение:
— Пока прикажу встать нам с «Богиней» на якоря, потом катер спустим и осмотримся хорошенько, фарватер разведаем. Вижу, там есть бухты. Вот только боязно заходить в них без лоции.
Пересчитав деньги, принадлежавшие Борису Дворжецкому и подписав протокол с понятыми, Яков Соловьев опечатал каюту и лично проверил наличие поста охраны в коридоре, после чего отправился проверять списки пассажиров и членов экипажа «Богини», сличая тот, что выдал им капитан яхты в виде распечатки, с тем, который составил мичман Федор Яровой, проверяя паспорта. Обнаружились интереснейшие вещи. Оказывается, в будущем не только вместо СССР существовала Российская Федерация, но обнаружились и отдельные государства, созданные из бывших союзных республик. На яхте имелись люди с паспортами Казахстана, Украины, Грузии, Латвии, Литвы и Эстонии, а также Белоруссии. «А они, похоже, не врут, что Советский Союз полностью развалился!» — констатировал Соловьев. И от этого очевидного для потомков факта ему сделалось как-то нехорошо, ведь он до последнего в глубине души все-таки надеялся, что это все специально подстроенное вранье, подлая провокация империалистов. «Эх, значит, что-то мы упустили в своем социалистическом строительстве, раз потомки так поступили!» — подумал особист. Но, для него оставалось загадкой, что же именно могло привести к подобному распаду страны?
Закончив разбираться с русскоговорящими людьми с разными паспортами, даже, помимо паспортов отделившихся союзных республик, с паспортами Израиля и США, Соловьев перешел к идентификации пиратов. Вот только они все уже перепутались. Медработники их всех раздели и побрили, отчего их даже различать между собой по внешности стало трудно. И положение с определением личностей усугублялось еще больше тем, что и привычных паспортов у них не имелось. Нашли только рукописный пергаментный список в каюте у капитана, где значилось восемьдесят членов команды парусника. Но, никакие приметы того или иного матроса или офицера указаны там не были. А на телах какие-либо бумаги отсутствовали. Да еще и одежду их медики приказали утилизировать, как зараженную вшами. И Соловьев решил отложить идентификацию англичан до того момента, когда они проснутся, чтобы записывать сведения о них с их слов, а потом подтверждать или опровергать эти сведения о личностях очными ставками с другими членами пиратской команды.