Александр Невский, к которому обратились несогласные с пронемецкими настроениями новгородцы, располагая своей дружиной и ополчением из новгородцев, ладожан, ижоры и карел, неожиданным ударом захватил Копорье, перебил почти весь гарнизон (хотя часть рыцарей была взята в плен и впоследствии отпущена, тогда как наемники из местного населения – чуди – перевешаны), после чего срыл укрепления нововозведенной крепости.
Затем, получив подкрепления от отца и брата Андрея, взял Псков, после чего вторгся в принадлежащие ордену земли эстов и принялся опустошать их [290]. Здесь его передовой отряд был разбит, что заставило Александра отступить к Чудскому озеру.
До сих пор с военно-стратегической точки зрения эта кампания не представляла ничего особенного – несколько приграничных столкновений. Но тут происходит нечто удивительное: с обеих сторон оказываются вдруг неисчислимые полчища. В битве, состоявшейся 5 апреля 1242 года на льду Чудского озера и вошедшей в историю под именем Ледового побоища, если верить летописным источникам и следующим за ними историкам, с русской стороны участвовало до 17 000 человек, а с немецкой – до 12 000. Русских потерь никто всерьез не подсчитывал, тогда как о немецких сказано, что на льду погибло пятьсот рыцарей, полсотни было взято в плен, чуди же (то есть навербованной из местного населения пехоты) пало, как всегда, «без числа».
Но не только в численности дело.
Бытует мнение, будто в сороковых годах XIII века доспехи тевтонских рыцарей были тяжелее вооружения русских воинов, в силу чего якобы крестоносцы проваливались под лед там, где Александровы дружинники да ополченцы чувствовали себя вполне вольготно. Увы…
В Средние века реки и озера играли роль своеобразных магистралей, которыми активно пользовались не только летом, но и зимой. В летописях упоминается несколько сражений, разворачивавшихся на льду. Похоже, замерзшая водная гладь представлялась тогда идеальным плацдармом – в отличие от окружающих лесов, где не развернешься, да и снегу по пояс.
Что же до тяжести рыцарских доспехов, то анализ археологических находок и иконографического материала приводит к однозначному выводу: снаряжение новгородского дружинника и орденского рыцаря были сходны. Одинаковые кольчуги с капюшонами (хауберки) длиною до колен с длинными рукавами. Мечи с дисковидным или в виде уплощенного шара навершием и прямым перекрестьем. Одинаковая конструкция щитов. Сфероконические шлемы русские дружинники любили дополнять металлическими масками или полумасками, так что по весу они почти равнялись горшковидным рыцарским. К тому же многие рыцари все еще носили открытые куполообразные шлемы, практически равные по весу русским. И рыцари и дружинники использовали кольчужные чулки и стеганые подшлемники. Поверх кольчуг и те и другие надевали доспехи – бригандин или чешуйчатые, – а русские могли надевать также ламинарные или ламелярные доспехи, заимствованные у кочевников. Лошадиные доспехи с равным успехом могли использовать как рыцари, так и новгородцы. Так что легенда о не знавших броду тяжеловесных немцах – вымысел чистой воды. Следовательно, и о хитроумном использовании особенностей местности Александром тоже говорить не приходится. Да, сражение было и русские одержали в нем верх, но безо всяких тактических ухищрений, традиционно опираясь на численное превосходство. Тоже достойно, кстати, да и вообще – победителей не судят.
В отличие от Невской битвы, на этот раз существует письменный источник, принадлежащий противной стороне – так называемая «Рифмованная хроника». Она приводит совершенно иные цифры: в сражении участвовало 300–400 немцев, двадцать рыцарей пали в бою, шестеро были пленены. И надо сказать, это куда более похоже на правду. Ордену просто неоткуда было взять многих сотен рыцарей – их едва насчитывалось несколько десятков. Причина проста – меньше чем за десятилетие он понес несколько тяжелых поражений.
290
Позволю себе привести коротенькую цитату из Игоря Данилевского: «…против кого воюет в основном Александр Ярославич? Именно против чуди, ливов, эстов… Это им – перебитым, потопленным и повешенным – “несть числа”».