"Не хочешь присесть здесь?" спросила Брук, оглядывая площадь в поисках свободного столика.
Хлоя покачала головой. "Нет необходимости".
Они поднялись по лестнице одного из самых оживленных баров на улице и остановились перед хозяйкой.
Хлоя и женщина заговорили по-итальянски и обнялись, как старые друзья. Затем их проводили в дальний конец бара, где они могли слышать друг друга и не свешиваться с барных стульев.
Здесь было очень много молодежи, наслаждающейся "счастливым часом".
"Я так понимаю, ты знаешь хозяйку".
"Я знаю всех в этом городе", - без извинений ответила Хлоя.
"Это хорошо?"
"Все было хорошо, пока я не достигла половой зрелости и не начала встречаться. Тогда каждый становился мамой, дочкой или просто вредным соседом".
"Повсюду свахи?"
"О Боже, да. Мне двадцать пять, и по тому, как они разговаривают, можно подумать, что моя матка высыхает".
Если у Хлои матка высыхала, то у Брук она была мумифицирована.
Подошла официантка и обняла Хлою. "Салена, это Брук, она снимает квартиру наверху от нас".
Салена была старше Хлои на пару лет, но такая же итальянка и такая же красавица.
"Да, твой брат сказал мне, что твоя мама сняла эту квартиру. Добро пожаловать", - предложила Салена Брук.
"Спасибо".
"Что мы будем пить сегодня вечером? Сангрия свежая", - сказала она.
Хлоя подняла руку вверх. "Я согласна". Она повернулась к Брук. "У них лучшая сангрия в квартале".
"Не нужно повторять дважды".
"Два сангрии, сейчас принесу".
Когда Салена уходила, Хлоя наклонилась к ней. "Не забудь сказать людям, что ты местная. В большинстве случаев тебе дадут скидку. Даже в розничных магазинах. Со временем все узнают, кто ты, а пока..."
"Приятно слышать".
"Плюсы маленького городка в большом городе".
Это рассмешило Брук. "Сан-Диего не похож на большой город".
"Это не Рим".
"А ты была?"
"В Роме?" Хлоя использовала правильное название города.
"Да".
"До того, как умер мой отец". Хлоя отвела взгляд, погрузившись в воспоминания. "Я больше бывала в Тоскане. Во Флоренции. Она больше, чем Сан-Диего, но более интимная... если это возможно".
Брук вздохнула, погрузившись в воспоминания о своих путешествиях. "Согласна".
"Ты тоже там бывала".
"Я много где была. Мой бывший был блогером-путешественником. В первый год нашей совместной жизни я думаю, что мои ноги были в Америке месяцев пять". Казалось, это было так давно.
"Звучит захватывающе. Я люблю путешествовать".
Принесли сангрию и небольшую миску с оливками.
"Я хочу поехать на Бали", - продолжила Хлоя. "Там есть семинар для учителей йоги, который я планирую посетить".
"Что тебя останавливает?"
"Ресторану нужен был персонал, и мне не хотелось уходить. Но мне очень хочется сделать что-то другое. Оставить свой след в этом мире".
Брук поднесла вино к губам. "Я помню то время". Она сделала глоток и кивнула. " Очень вкусно".
"Ты больше не хочешь оставить свой след?" спросила Хлоя.
"Половину времени я просто хочу прожить день без необходимости спать".
"Ты еще слишком молода, чтобы так говорить".
Следующие десять минут Брук рассказывала Хлое о ситуации с ее отцом и о том, как она справляется с его жизнью и своей.
"Ты единственный ребенок?" спросила Хлоя, когда Брук закончила объяснять.
"Нет, не совсем. У меня есть сводный брат по материнской линии. А у моего папы рано родился сын от другой матери, но мой папа не умел брать на себя ответственность, поэтому у них не сложились отношения. Я даже не знаю его. Не могу сказать, жив он или мертв".
"Ты шутишь?"
"Нет". Брук сделала глоток вина. "У меня есть сводная сестра. Сестра, чья мать была четвертой женой моего отца".
"Четвертой?"
Брук с ухмылкой покачала головой. " Ты спросила".
"О Боже".
"Знаешь, что действительно безумно?"
"Это еще не все?"
Брук откусила оливку. "Я даже не знала своего отца, пока не стала подростком. Моя мать перевезла нас в Сиэтл и оборвала все связи. Он не пытался бороться за то, чтобы увидеть меня". Ладно, этот разговор нужно прекратить. Все, что он приносил, - это горе и печаль. "Хватит об этом".
"Черт, Брук. Это отстой. Я даже представить себе не могу. И все же ты так много делаешь для него".
"Я - все, что у него есть", - объяснила она. "И он был достойным отцом во взрослой жизни. В детстве его не было рядом со мной, но с тех пор он был рядом".
Хлоя протянула руку и положила ее на руку Брук. "Семья - это самое важное".
"Некоторые семьи".
"А как же твоя мама?"
Брук подняла свой бокал и сменила тему. "Может, нам стоит закусить вот этим?"
Хлоя вздрогнула. "Плохая тема?"
"Во всей Маленькой Италии не хватит сангрии, чтобы обсудить мою маму".
Она откинулась назад. "Брускетта здесь хорошая. Не такая вкусная, как у нас, но она впитает вино".
Второй бокал сангрии в руке, и ресторан стал оживать, а вместе с ним и уровень шума.
Впервые за несколько недель Брук почувствовала себя по-настоящему расслабленной. Она даже не проверила свой телефон. Одна мысль об этом заставила ее потянуться к сумочке, но она остановилась.
Нет.
Кто-нибудь позвонит ей, если возникнет проблема.
Слегка захмелев от вина, Брук решилась заговорить о Луке.
"Если это не слишком большая просьба... что за история у твоего брата?"
Хлоя сделала паузу, и на ее лице появилась медленная ухмылка. "Джованни?"
Брук фыркнула и подняла свой бокал. "Нет. Не Джио. Лука".
"Тебе нравится мой брат", - сказала Хлоя в упор.
"Я этого не говорила".
"Ты спрашиваешь о нем".
"Он очарователен. И был очень отзывчив. Фрэнни очаровательна... Но я не могу не задаваться вопросом о ее матери".
Хлоя закатила глаза. "Оставь свои вопросы об Антонии для Луки. Я ничего о ней не скажу, кроме того, что никто из нас не испытывал к ней симпатии. И раз уж она не пришла ради Фрэнни, полагаю, это говорит само за себя".
"Мне это интересно. Так она еще жива? Мама Фрэнни?" Антония. Брук мысленно записала имя этой женщины.
"Да. А Лука отдалился от того времени, но не стал жить дальше".
Это вызвало большой красный флаг в голове Брук. "Он все еще любит ее".
"Боже, нет. Он просто не хочет быть тем флиртующим мужчиной, каким был до того, как стал отцом. Я была подростком, когда родилась моя племянница, но я помню, как он радовался жизни, с какой изюминкой. Сразу после появления Франчески он был таким же жизнерадостным, а потом все закончилось. Я даже не могу сказать, почему, так что не спрашивай".