Только он отстранил ее. "Нет, милая... залезай".
Улыбаясь, она так и сделала. Медленно принимая его в себя и ощущая каждый дюйм его тела.
Он не был маленьким, но он подготовил ее тело для своего, и как только она открылась для него, он начал двигаться. "Боже, Лука! . ."
Он притянул ее к себе, крепко поцеловал и стал входить в нее снова и снова.
Они катались вместе, меняли углы, и Лука нашел еще одно место на ее теле, которое заставило ее сорваться с обрыва.
Брук купалась в пикси-пыли и радуге, ее тело пульсировало от приливов и отливов, когда Лука сообщил ей, что его оргазм близок.
Она сжала все внутренние мышцы, чтобы помочь ему получить удовольствие, и была вознаграждена своим именем на его губах, когда он, содрогаясь, кончил.
ГЛАВА 20
Лука выскользнул из постели Брук еще до пяти утра.
Она была достаточно бодра, чтобы понять, что он уходит, и достаточно довольна, чтобы попросить его вернуться в ближайшее время.
Он на цыпочках спустился по лестнице в свою квартиру, еще раз убедился, что Франчески там нет, и упал в свою постель. Ему не помешало бы поспать еще пару часов, но он смотрел в потолок и думал о женщине, которая уже несколько часов находилась в его объятиях.
Брук, без сомнения, была лучшим, что случилось с ним за долгое время. Дело было не только в сексе, хотя накануне вечером было все, на что он рассчитывал, и даже больше. Она была заботливой и чуткой. Она была глубока в своих убеждениях и в том, как она любила.
Ее отец, который, насколько мог судить Лука, не заслуживал той преданности, которой она его одаривала, все же получал от нее столько заботы, сколько сам Лука дал бы своей собственной семье.
Хотя Лука не желал ей ничего плохого, он был рад, что ее прошлые отношения потерпели крах и сгорели.
Каким же идиотом должен был быть этот Маршалл, чтобы позволить Брук ускользнуть от него.
Этот идиотизм был выгоден Луке.
Если бы он когда-нибудь встретил этого человека, Лука, возможно, поблагодарил бы его, как бы безумно это ни звучало.
Лука перевернулся на бок и посмотрел на пустую подушку рядом с собой.
Он принесет ее туда, как только она позволит ему, чтобы создать в голове образ, который он хотел, - ее в его пространстве, зовущую его по имени.
Он закрыл глаза.
Все это было хорошо.
Все.
Ему оставалось только наслаждаться и наблюдать за тем, что и как произойдет между ними.
"Ты выглядишь очень... расслабленной", - вслух заметила Хлоя, когда они с Брук встретились на террасе для занятий йогой.
Брук улыбнулась Хлое, которая скалилась, как кошка, у которой изо рта торчит желтое перо. "По правде говоря, мне немного не по себе. Твой брат..."
Хлоя закрыла глаза и зажала уши руками. "Нет. Хватит. Я не хочу это слышать".
Они начали смеяться.
Хлоя наклонила голову. "Я очень рада за вас обоих. Я знаю, что мой брат - замечательный и любящий человек. Ему просто нужна была правильная женщина".
"Давайте не будем забегать вперед слишком далеко. Мы только начали эти... отношения".
"У меня хорошее предчувствие".
Брук села на свой новый коврик для йоги и вытянула ноги перед собой. "Я немного старше тебя, и у меня за плечами еще несколько неудачных стартов. Иногда, чем больше узнаешь человека, тем меньше он тебе нравится. Исчезает влечение... или появляется кто-то другой, кто заставляет искры разгораться сильнее. Как ни крути, а я бывала на другом конце этой линии чаще, чем хотела бы признать".
"Лука предан до мозга костей. Мы все были счастливы, когда Антония ушла. Он бы не сделал этого, как бы несчастен он ни был".
"Ради Фрэнни".
Хлоя кивнула. "Моя племянница - его мир".
"Как и должно быть".
"Ты уже встречалась с кем-то, у кого есть дети?" - спросила она.
Брук покачала головой. "Нет".
"Вам обоим придется учиться. Он не встречался, насколько нам известно, с бывшей".
Брук подумала о комментарии Луки, который он сделал накануне вечером, о том, что если она будет случайной, то его семья ничего о ней не узнает. Ей стало интересно, был ли он святым после развода или просто очень хорошо умел хранить свою личную жизнь в тайне.
Она поднялась на ноги. "Если ты не хочешь подробностей о том, какой твой брат потрясающий в постели, нам стоит поторопиться, иначе я начну петь песню, которую ты не хочешь слышать".
Хлоя покачала головой и притворно вскрикнула. "Я рада за тебя, но..."
Воскресный семейный ужин сопровождался небольшой преамбулой, которой Лука не ожидал от Брук.
Она появилась у его двери за час до начала трапезы с фартуком в руках.
"Что это?" - спросил он, оглядываясь через плечо, чтобы проверить, не слышала ли Фрэнни.
Не увидев ее, он наклонился, поцеловал Брук и затащил ее внутрь.
"Научи меня".
Он посмотрел на нее. Фартук. "Что?"
"Ты ведь готовишь ужин, верно?"
"Если я этого не сделаю, мама будет настаивать, чтобы это сделала она".
Брук направилась прямо к нему на кухню. "Тогда научи меня, чтобы я могла помогать. Ты не должен делать все сам".
Могло ли его сердце согреться для нее еще больше?
"Может, я и не умею готовить пасту с нуля, но я могу нарезать, смешивать и пробовать... . . Я отличный дегустатор".
" Ты уверена?" - спросил он.
Она помахала фартуком, прежде чем обернуть его вокруг талии.
Луке стало интересно, как она будет выглядеть в фартуке.
Он выкинул эту мысль из головы и прошел на кухню. Когда он проходил мимо нее, то положил руку ей на талию в таком прикосновении, которое могут знать только два человека, имевшие близкие отношения.
"Думаю, сейчас самое время поговорить о Фрэнни".
Лука открыл холодильник. "А что с ней?"
Брук понизила голос. "Если ты не часто назначал свидания, то мы могли бы стать встряской в ее жизни".
Он тоже много думал об этом. Не раз за эти годы его дочь спрашивала, если у нее будет новая мама. Каждый раз, когда она это говорила, у него разрывалось сердце.
"Я соглашусь со всем, что ты хочешь сделать, Лука. И независимо от того, как мы с тобой поступим, я хочу, чтобы ты знал: она не станет нашей жертвой".
"Я не уверен, что понимаю тебя".
Брук окинула взглядом квартиру и коридор, ведущий к спальням, а затем вернулась к нему.
"Допустим, у нас все хорошо. А Фрэнни знает, что мы встречаемся, и привязывается". Брук указала пальцем на свою грудь. "А потом ты изменишь свое мнение о нас. Или... Я не знаю, что-то случится, и мы решим, что ничего не выйдет".