С тех пор как два года назад у отца Брук случился инсульт, поездки в Калифорнию и обратно стали в лучшем случае трудной задачей, ведь ее жизнь протекала так далеко. Из-за физического расстояния между ней и отцом помогать ему стало еще сложнее.
Он настаивал, что может водить машину.
Она же считала, что он не умеет.
"Никто не забирал у меня водительские права".
"Это потому, что автоинспекция и больницы не общаются", - возразила она.
"Я вожу машину лучше, чем хожу".
Он водил грузовик с двойной кабиной, который когда-то использовал для перевозки деталей из своего механического цеха. Он проезжал всего три мили до продуктового магазина, но это не мешало ей беспокоиться о нем... и о других парнях на дороге. Она показала ему, как пользоваться Uber. Она заказала доставку продуктов.
Нет.
Ее отец не хотел иметь с этим ничего общего.
Он боролся с потерей независимости до последнего вздоха.
А она из-за его упрямства рано обзавелась седыми волосами.
Остановить его было невозможно.
Лишение его прав на вождение превратилось в игру ожидания. Ожидание аварий или штрафов. Не то чтобы отец рассказал ей об этих событиях. Может быть, кто-то из его врачей позвонит в автоинспекцию. Но даже в этом случае нельзя было сказать, захочет ли ее отец добровольно отказаться от вождения, даже если его лишат прав. Все это было просто отвратительно.
Звонок в середине ночи по поводу автомобильной аварии был предопределенным фактом.
И все же она оказалась здесь не из-за аварии, а из-за плохого самочувствия.
У него были привычки двенадцатилетнего ребенка. Он был женат четыре раза. Отлично получалось жениться. Но не смог удержаться в браке. Даже он был согласен с этим.
В его представлении приличная еда - это все, что занимает меньше пяти минут в микроволновке. Не дай бог, если вам нужно было остановиться посреди цикла разогрева, чтобы открыть, потыкать или перевернуть тарелку и снова запустить ее... Это требовало слишком много усилий.
Это был не первый раз, когда его диета отправляла его в больницу.
Сколько Брук ни проповедовала, он не слушал.
Только когда в его жизни появлялась женщина, с которой он спал, и готовила для него, он обращал на это внимание. Если честно, он вел себя хорошо, когда Брук была рядом и делала именно это, когда он восстанавливался после инсульта. Но он вернулся к своим старым привычкам, когда она оставила его одного. Старые привычки и все такое.
Вот и сейчас она... шла по коридорам больницы после медицинского осмотра, с наклейкой на груди, чтобы попасть на этаж, где лежал ее отец. Хотя пандемия осталась позади, в больницах, кабинетах врачей и центрах по уходу за престарелыми и больными действовали новые правила.
Она приехала прямо из аэропорта, и ее багаж все еще находился в арендованной машине.
Прежде чем пройти в палату отца, Брук остановилась, чтобы поговорить с медсестрой.
"Я дочь Джо Тернера, Брук. Как он чувствует себя?" - спросила она.
Улыбка медсестры была доброй, а слова - медленными и расчетливыми. "Ему либо больно, либо он в замешательстве от обезболивающих препаратов. Пока что он не пытался вытащить ни одну из своих трубок".
"Трубки?"
Медсестра объяснила, чего следует ожидать Брук, когда она войдет в палату. Носовые трубки, капельницы... трубки для мочевого пузыря. "Операция назначена на утро".
Брук подписала необходимые бумаги и пошла по коридору.
Напрягая позвоночник, она вошла в его палату. "Тук-тук", - сказала она, отдергивая занавеску.
У нее отпала челюсть.
Ее отец лежал на кровати, свесив одну ногу в сторону. В его руках была одна из капельниц.
"Привет, папа".
"Брук". Ее имя прозвучало приглушенно. Трубка в его носу была прикреплена к стене. Его глаза были остекленевшими, больничный халат свисал с одного плеча, обнажая больше его тела, чем прикрывая. Взрослый подгузник, похоже, спадал. Не похоже, чтобы он понимал, где находится.
"Что ты делаешь?" Она бросила сумочку на стул и подошла к нему.
"Что?" - спросил он, совершенно не обращая внимания на то, как нелепо он выглядит, полулежа на кровати и полулежа на ней, держа в руках капельницу.
Она указала на капельницу.
Джо покачал головой, словно она указывала на муху на стене. "Кто-то должен удерживать ее".
"Разве не для этого нужен этот шест?" - спросила она, положив руку на шест, который он, очевидно, снял.
"О... хм..."
Да... ее отец был совершенно сбит с толку.
"Давай я тебе помогу". Она забрала у него аппарат и нажала кнопку вызова медсестры.
Несмотря на то что солнце уже село, жара стояла нестерпимая. Так было в средней полосе Южной Калифорнии.
Брук въехала на подъездную дорожку к отцовскому кондоминиуму.
Ее кондоминиума.
Она купила это место для него за несколько месяцев до инсульта. Брук не терпелось купить жилье для себя, когда появился Маршалл. Маршалл убедил ее, что снимать жилье для них двоих не имеет смысла. Аренда даст им возможность работать по всему миру. Однако это не остановило Брук от желания вложить свои деньги во что-нибудь.
После того как четвертый брак ее отца потерпел крах и он снова был вынужден отказаться от совместного имущества, мужчина вынужден был жить в своей механической мастерской. Однако с годами его здоровье стало ухудшаться, и жизнь в грязной мастерской становилась все менее приемлемой. Когда она пришла к нему с предложением купить квартиру, в которой он будет жить, он отказался. Она говорила об инвестициях и необходимости смотреть в будущее, и в конце концов он согласился. Знание того, что в конце дня у него есть дом, куда он может прийти, давало ей душевное спокойствие, а после инсульта это было просто необходимо.
Хотя изначально они говорили о том, что ему придется помогать финансово, до этого дело так и не дошло. Инсульт заставил его выйти на пенсию и лишил возможности получать доход. Помимо помощи отцу в реабилитации, она прошла краткий курс по ликвидации механического цеха. В конце концов ей удалось заработать для отца около пятидесяти тысяч долларов, которые стали его единственной пенсией, не считая чеков социального страхования. Все, что ему нужно было делать, - это быть экономным, и тогда все будет в порядке.
Или так она надеялась.
Брук посмотрела на дверь гаража, прежде чем выйти из арендованной машины.