"Что ты делаешь?"
Он потянулся к ней. "Иди сюда".
Она наклонилась, и он поцеловал ее. Все его прикосновения заставили ее забыть о дневном стрессе.
Брук попыталась придвинуться ближе и почувствовала, как его язык провел по ее губам.
Все напряжение ночи слилось в этом поцелуе, в этом моменте.
Она услышала, как Лука выключил двигатель, пытаясь притянуть ее ближе. Центральная консоль внедорожника делала этот момент почти невозможным.
"Лука?"
Его губы переместились к ее уху, поцеловали и прикусили бок. "Да?"
"На заднем сиденье может быть удобнее".
Он отстранился, и прежде чем они успели произнести хоть слово, отстегнул ремни безопасности и перепрыгнул с переднего сиденья на заднее.
Лука оказался на ней в одно мгновение. Его рука оттолкнула ее рубашку, губы нашли мягкую часть груди и впились в сосок.
Брук застонала и потянулась к его ремню.
В его машине... неужели мы будем делать это в его...
Рука Луки скользнула по ее джинсам и обхватила ее половые губы.
Да, очевидно, они будут делать это в его машине.
Брук не могла достаточно быстро освободиться от одежды, по крайней мере от ее важных частей.
Спустив трусики на пол, а брюки - на лодыжки, Брук забралась на Луку и почувствовала, как он прижимается к самым желанным частям ее тела.
"Так хорошо".
Они начали двигаться, и окна в машине запотевали.
ГЛАВА 29
Два дня спустя Антония появилась в дверях Луки сразу после того, как он проводил Фрэнни в школу.
"Что ты здесь делаешь?"
Одетая в брюки, туфли на высоком каблуке и блузку, расстегнутую настолько, чтобы показать верхнюю часть груди, она была лишь немного меньше, чем в любой другой раз, когда он видел ее с тех пор, как она приехала.
"Почему ты такой ядовитый, Лука? Я здесь, чтобы обсудить нашу дочь". Антония заговорила по-итальянски, задав тон разговору.
Он открыл дверь и пропустил ее внутрь. "Ты могла бы позвонить".
"И отложить разговор? Или попросить встретиться с тобой в ресторане, где другие слушают? Ты словно боишься, что я нападу на тебя, если мы останемся вдвоем. Мы были любовниками, Лука. Ты не можешь бояться оставаться со мной наедине".
"Я предпочитаю не оставаться с тобой наедине, чтобы у тебя не сложилось впечатление, что я хочу быть с тобой наедине. И потому что в моей жизни есть человек, который мне дорог. Ее чувства важны для меня".
Антония двинулась вглубь его квартиры. Ту, которую он делил с ней. Ее рука потянулась к столу и провела по спинке дивана. "Когда-то это была я".
"Ты ушла".
"Врачи сказали, что у меня послеродовая депрессия".
"Фрэнни было почти три. А твое американское гражданство было оформлено за полгода до твоего исчезновения".
Она подняла глаза и посмотрела на него. "Ты ведь не думаешь обо мне так".
Лука прислонился к стене, скрестив руки на груди. "Неважно, что я думаю, Антония. Это было очень давно".
Она направилась к нему.
Он остановил ее взглядом. Он знал, что хорошо владеет этим даром.
"Я любила тебя, Лука. И до сих пор люблю, если быть честной с собой".
Он покачал головой. "Я не уверен, что ты способна любить кого-то, кроме себя".
"Ты так не думаешь". Она улыбнулась. "Помнишь ночь, когда мы пробрались в гавань и занимались любовью на лодке МакАлистера? В ту ночь наша любовь была сияющей".
Лука вдохнул воспоминания и позволил им улетучиться. "У нас были хорошие времена. В прошлом".
"Постарайся вспомнить их, мой дорогой. Тогда, возможно, ты смиришься с тем, что я снова в твоей жизни".
Лука покачал головой.
"У нас есть дочь. И так будет всегда".
Он оттолкнулся от стены и прошел на кухню. "О чем ты хотела со мной поговорить?"
"Брук".
"Она не обсуждается".
"Насколько Франческа готова принять Брук как постоянное место в твоей жизни, если вы поссоритесь? Эта женщина настолько не уверена в себе, что распространяет ложь о вещах, о которых я с ней говорила".
"О каких вещах?"
"Я уверена, что она тебе говорила".
Весь этот разговор возник из ниоткуда. Вместо того чтобы сказать ей, что она сумасшедшая, он дал ей возможность доказать это.
"Напомни мне".
"У нас был разговор наедине около недели назад, когда я привезла Франческу домой из школы. Она загнала меня в угол в коридоре. Должно быть, она тебе рассказала".
"Нет", - солгал он.
На лице Антонии появилось притворное беспокойство. "Это говорит о многом, не так ли? Она сказала мне, что я плохая мать. Что если я не собираюсь оставаться, то должна уйти прямо сейчас".
Все это было неправдой, но Лука держал свои мысли при себе и позволял Антонии копать себя глубже.
"Фрэнни очень хочет узнать тебя поближе".
Антония издала многострадальный вздох. "О, я знаю, мой дорогой. И мне очень жаль, что меня здесь не было. Но если твоя маленькая подружка говорит мне такие гадости, я могу только гадать, какие гадости она говорит нашей дочери".
"Брук преследует только интересы Фрэнни".
"Откуда ты можешь это знать?"
"Потому что она доказала это своими действиями с тех пор, как мы познакомились". Он позволил этим словам устояться и закрепиться.
"Это было сделано, чтобы причинить мне боль".
"Если это то, что делает правда. Где ты была, Антония? Что удерживало тебя вдали от нашей дочери все эти годы?"
"Я не хочу обсуждать..."
"Мне, честно говоря, все равно, что ты хочешь. Мы заслуживаем того, чтобы знать. Фрэнни постоянно беспокоится, что ты снова исчезнешь. Может быть, если бы мы знали, что что-то в тебе изменилось, если бы я знал, что что-то изменилось, я мог бы дать ей хоть какую-то надежду на то, что ты говоришь серьезно и будешь рядом до конца ее жизни."
"Буду".
Лука сузил глаза. "Где ты была?"
Она отвела взгляд. "Сначала я ушла в горы".
"Горы? Какие горы?"
"Колорадо".
Он вспомнил, как она говорила о том, что любит кататься на лыжах. Чего он никогда не делал.
"Я провела зиму, глядя в огонь и размышляя, не ошиблась ли я с выбором. И поскольку я не могла ответить на этот вопрос ни "да", ни "нет", я держалась подальше. Я подумала, что так будет правильно. Для Франчески. Для тебя".
Луке очень хотелось ей верить.
"Я пробыла там один сезон, переехала. По мере того как годы складывались, возвращаться было все труднее и труднее".
"А потом ты заболела", - заключил он. "Только ты ни разу не чихнула с тех пор, как оказалась здесь".
Она пожала плечами. "Я много сплю. Спроси у Розы. Но да, пребывание дома и общение с Франческой придали мне больше сил, чем месяц назад. Я бы хотела быть более стабильной, когда родила нашу дочь. Быть вдали от семьи и не иметь возможности передвигаться было для меня нелегко".