Хлоя вернулась в комнату и прижала руку к сердцу, увидев племянницу.
Фрэнни снова начала плакать. "Она сказала, что собирается увезти меня в Италию, и я не смогла отказать. Она разозлилась на Розу. Они кричали, а я не хочу в Италию, папа. Я хочу остаться здесь с тобой, Брук, Нонной, Джио и Хлоей".
Брук сжала кулаки. Как быстро женщина может испортить жизнь своему ребенку?
Джио стоял с телефоном в руке. "Нам нужна полиция?"
Она посмотрела на него и решила за всех. "Да. Пусть они встретятся с нами у Розы. Нам нужны документы, подтверждающие неприемлемое воспитание, чтобы такого больше не повторилось".
ГЛАВА 33
Две недели спустя Брук, Лука и Фрэнни стояли у международного аэропорта Сан-Диего, но не из желания проводить любимого человека... а чтобы убедиться, что Антония сядет в самолет.
И ради Фрэнни.
Ночь, унесшая годы из жизни каждого, закончилась только на рассвете.
Был составлен полицейский протокол, и Антония знала, что без соответствующего распоряжения суда ее не оставят наедине с дочерью.
В ресторане "У Розы" ее ждали и не оставляли выбора. . . Антония ехала домой к родителям.
Одна.
Ну... почти.
Она состояла в отношениях с богатым мужчиной из Напы, он снял для нее квартиру, и, судя по всему, по крайней мере, по мнению Брук, мужчина был либо женат, либо не собирался делать для Антонии что-то большее в своей жизни. А потом она забеременела.
Он выгнал ее почти сразу. Антония рыдала, когда объясняла, что произошло.
"Почему бы не остаться и не заставить его признать свою ответственность?" спросила Брук.
Антония ответила, что он сказал, что будет постоянно привлекать ее к суду и превратит ее жизнь в ад. Что-то в этом объяснении показалось Брук неправдоподобным.
Лука в приватной беседе предположил, что, возможно, ребенок не его и мужчина об этом знает. А если так, то ребенок, скорее всего, принадлежал кому-то, у кого не было банковского счета для преследования.
Антония не считала себя виновной во всем этом.
Да это и не имело значения. Она вернулась в Сан-Диего в надежде вернуть Луку и стать матерью для Фрэнни.
Когда она поняла, что этого не произойдет, то почувствовала отчаяние, и это отчаяние заставило ее совершить ужасные поступки. Непростительные вещи. И теперь она уезжала.
"Я знаю, ты мне не поверишь, но мне очень жаль", - сказала она Луке.
Лука не принял ни ее извинений, ни комментариев.
"Счастливого полета. И дай Фрэнни знать, что с тобой все в порядке, когда приедешь", - напутствовала ее Брук.
Антония опустилась на колени перед Фрэнни. "Я уезжаю, потому что так будет лучше для тебя. Но я буду писать тебе письма..."
"Не давай обещаний, которые не выполнишь", - сказала Брук.
Антония посмотрела на нее, потом снова на Фрэнни.
"Я буду писать письма. И мы можем переписываться и созваниваться. И, возможно, если ты навестишь отца своей Нонны, ты сможешь навестить и меня".
Фрэнни кивнула.
Антония раскрыла объятия. "Можно мне обняться?"
Фрэнни переместилась в объятия матери, крепко обняла ее и сдержала слезы.
Антония сказала Фрэнни, что любит ее по-итальянски, и Фрэнни ответила ей тем же.
Выпрямившись во весь рост, Антония надвинула на глаза солнцезащитные очки в широкой оправе и попрощалась с ними.
Они смотрели ей вслед, пока она не смешалась с толпой в аэропорту, неся за собой единственный чемодан.
Фрэнни поднялась и взяла Брук и Луку за руки.
"Ты в порядке, милая?"
Она вздохнула. "Я хочу джелато".
"Да, я тоже", - сказала Брук с излишним энтузиазмом.
Лука бросил косой взгляд в сторону Брук. "В последние дни ты ешь много джелато. Ты хочешь мне что-то сказать?"
Она поняла, к чему он клонит. "Нет".
"Может, мама Брук просто любит мороженое", - сказала Фрэнни.
Брук сделала обоюдный взгляд.
"Мама Брук, да?" спросил Лука.
"Да. Когда вы поженитесь, я смогу называть вас просто мамой. Когда у вас появится ребенок, мне будет неудобно называть тебя Брук, когда моя сестра или брат будут называть тебя мамой". Фрэнни потянула их обоих к парковке.
Брук не могла не улыбнуться. У Фрэнни не было никакого контроля. Это была одна из причин, почему она так хорошо ладила с отцом Брук.
"Нам с твоим папой не обязательно быть женатыми, чтобы ты могла называть меня мамой".
Фрэнни на минуту задумалась. "Да, но потом я назову тебя мамой, а люди спросят, замужем ли ты за моим папой, и я отвечу, что нет, и тогда это будет просто странно".
Брук вздрогнула.
"Да, это просто странно", - согласился Лука.
"Тогда поторопись, папа".
Брук изо всех сил старалась не рассмеяться.
Из аэропорта они сразу же отправились в Gelatoria Santorini, расположенную по соседству с D'Angelo's.
Джио, Хлоя и Мари слонялись вокруг, ожидая услышать об отъезде Антонии и о том, как Фрэнни справилась с этим.
Лука и Фрэнни пошли внутрь за мороженым, пока Брук разговаривала с семьей.
"Она очень стойкая девочка. Как и при любом другом хорошем расставании, все, чего она хотела, - это мороженое".
"Я рада, что Антония уехала", - сказала Хлоя.
"Я тоже. Может, у них и будут приличные взрослые отношения, но у Антонии материнские способности как у кролика".
"Кролики не умеют быть мамами?" спросила Хлоя.
"Не совсем. Бесполезный факт, который я держу в голове. Они приходят раз в день, чтобы покормить своих малышей в течение двух недель, а потом уходят".
Джио поморщился. "Это ужасно".
"Кара?"
Брук повернулась и увидела Луку, протягивающего ей рожок с мороженым.
"Спасибо." Она провела по нему языком. "Отличный выбор, Фрэнни".
Лука протянул Фрэнни рожок. "Подожди секунду".
"Откуда ты узнала о кроликах?" спросил Джио, отвлекая ее внимание от Луки.
"Я искала кодовые слова для своей собственной матери".
"Брук, это ужасно", - сказала Мари, смеясь.
"Думаю, она что-то придумала. Мы можем называть сами знаете кого Пушистиком, и мы все будем знать, о ком идет речь".
Брук рассмеялась и увидела, как Лука опустился на землю.
"Ты уронил какую-то..."
Она остановилась, увидев, что Лука стоит на одном колене, в его руке открытая коробочка с бриллиантовым кольцом в черном бархате.
"Cara, amore mio..."
У Брук отпала челюсть. Они стояли в центре тротуара, возле ресторана в оживленный летний день.
Люди вокруг останавливались и смотрели на них.
"Я никогда никого не любил так, как тебя. Ты - моя опора, когда я слаб. Мое здравомыслие, когда мир вокруг нас рушится. Ты заставляешь меня смеяться и согреваешь мое сердце. Ты мать для моей дочери и дочь для моей матери. Пожалуйста, любовь моя... позволь мне сделать тебя своей женой. Выходи за меня замуж, Брук".