— Отличная работа!
Черный Кот отступил на шаг, грациозно поклонившись напарнице, и устремился к крышам Парижа. Мгновение Ледибаг провожала его взглядом, наблюдая, как темный силуэт ловко передвигается от дымохода к дымоходу.
А потом, не задумываясь, бросилась следом.
Ей понадобилось всего несколько мгновений, чтобы догнать напарника, который остановился на вершине здания, расположенного всего в нескольких улицах. Черный Кот теперь стоял в проеме двери на лестничную клетку, скрытый от взглядов. Он обернулся, услышав, как Ледибаг мягко приземлилась в нескольких метрах от него, и вопросительно приподнял бровь.
Но Ледибаг не смогла бы объяснить, почему последовала за ним.
Ее реакция была чисто инстинктивной. Теперь, когда адреналин схлынул, тревога, которая скручивала ее внутренности в течение бесконечного сражения, грозила поглотить ее целиком, неумолимо разрастаясь из живота, заставляя дрожать всё тело и отравляя мозг зловещими мыслями.
Ледибаг испугалась за Черного Кота.
Слишком сильно испугалась.
И как только сражение закончилось, она неосознанно не спускала с него глаз ни на секунду.
Конечно, ее поведение было совершенно нерациональным, Ледибаг прекрасно это осознавала. Она отлично знала, что сейчас Черному Коту ничто не угрожает, но ее испуганное сознание восставало против малейшей попытки воззвать к здравому смыслу. Только близость напарника могла успокоить завладевшую ею страшную тревогу.
Ледибаг необходимо было видеть его.
Касаться его, чувствовать его, слышать его.
Всё это гораздо больше общего имело с инстинктом выживания, чем с разумом.
Словно в трансе Ледибаг подошла к Черному Коту. Мозг отказывался производить связные мысли, ее почти качало. Она не знала, что делает, она не знала, смогла бы сказать хоть что-то. Она знала только, что ей надо приблизиться к напарнику.
Ближе, еще ближе.
Заметив со смесью любопытства и беспокойства почти лихорадочный блеск в глубине глаз Ледибаг, Черный Кот шагнул к ней, явно собираясь заговорить.
Но прежде чем он успел произнести хоть слово, Ледибаг быстрым движением положила ладонь ему на затылок, притягивая к себе, чтобы яростно завладеть его губами.
Горячий, жадный поцелуй. Собственнический.
Удивленное восклицание, пытавшееся вырваться из горла Черного Кота, немедленно было заглушено внезапным штурмом, смято обжигающими губами Ледибаг.
Она целовала его с почти отчаянным пылом, изо всех сил прижимаясь к нему, заставляя Черного Кота отступать, пока он не уперся в ближайшую стену.
И только от столкновения с бетонной перегородкой Черный Кот вышел из состояния оцепенения, в которое его повергли внезапные поцелуи обворожительной напарницы. Его руки инстинктивно скользнули по ее спине и бедрам, чтобы лучше удерживать ее, а дыхание стало глубже, когда он пьянел от нежного сладкого запаха ее кожи. Его язык устремился навстречу с ее в пьянящем танце в ритме их прерывистых вздохов.
Пылкая реакция Черного Кота исторгла у Ледибаг нежный стон, побудив его углубить жадные поцелуи, еще и еще, рискуя задохнуться. Он лихорадочно атаковал ее рот губами, зубами и языком, стремясь снова сорвать с губ напарницы завораживающую музыку. Словно живя собственной жизнью, одна рука Черного Кота сама по себе поднялась, чтобы лечь на затылок Ледибаг, твердо не давая ей отодвинуться ни на сантиметр, пока он пылко продолжал свое дело.
Не то чтобы она хотела отстраняться.
Напротив, Ледибаг с наслаждением тонула в океане горячих поцелуев, последние тревоги, наконец, исчезли, когда она потерялась в страстном объятии.
Сердце колотилось с такой силой, что стук крови, пульсировавший в висках, делал ее неспособной слышать что-либо, кроме собственных горячих вздохов, с которыми смешивались вздохи Черного Кота. Всё тело словно превратилось в гигантский барабан, вибрирующий и трепещущий, чтобы лучше разливать мощные волны тепла по всему ее существу.
Оглушенная неистовством ощущений, Ледибаг отчаянно цеплялась за Черного Кота дрожащими пальцами, сильнее прижимаясь к нему из страха, что ноги подведут ее. Словно каждая ее косточка, каждый орган или крошечная частичка плоти превратились в кипящую жидкость, грозя в любую секунду расплавить ее в руках Черного Кота. Наверняка, только кожа позволяла ей сохранять человеческую форму, хотя и чудом — насколько она казалась сейчас горячей.
И пьянящая близость напарника нисколько не успокаивала нежную пытку.
Везде, где пальцы или губы Черного Кота касались ее кожи, температура, казалось, поднималась до таких высот, что она того и гляди воспламенится. Даже ласки его влажного дыхания на ее губах было достаточно, чтобы подпитывать неконтролируемый пожар.
Но неважно — Ледибаг отказывалась отстраняться от Черного Кота.
— Моя Леди, — сумел он выдохнуть между двумя поцелуями таким хриплым голосом, словно по его горлу провели наждачной бумагой. — У тебя явно есть легкая склонность набрасываться на меня, когда ты паникуешь… Не то чтобы я жаловался — наоборот, — добавил он с задыхающимся смехом.
Ледибаг издала неразборчивое ворчание, уткнувшись покрасневшим лицом в шею Черного Кота, чувствуя, как его тело дрожит от смеха.
Хотя у нее всё еще кружилась голова, Ледибаг понемногу начала приходить в себя. Тем не менее она не решалась отстраниться от Черного Кота. Пока нет. Она подняла лицо, с тщательной медлительностью проведя горячую цепочку поцелуев вдоль горла напарника, наслаждаясь соленым вкусом его кожи. Руки Черного Кота конвульсивно сжались на ее бедрах, и он издал тихое восклицание перед тем, как Ледибаг снова завладела его губами.
Она целовала его с прежним пылом, но беспорядочная лихорадочность теперь уступила место явному самообладанию. Ледибаг методично занялась губами Черного Кота, посасывая, кусая и облизывая, пытаясь в свою очередь вырвать у него восхитительные звуки.
Одна рука Ледибаг оторвалась от груди Черного Кота, чтобы найти пристанище в его взъерошенной шевелюре. Он вздрогнул всем телом, почувствовав, как ногти напарницы пробежались по коже его головы, когда ее пальцы заскользили среди его светлых прядей. Будто мощный электрический разряд прошел по позвоночнику, посылая серию искр от позвонка к позвонку, заставляя его дрожать.
Черный Кот уже не мог думать, зажатый между стеной и девушкой его мечты, когда она прилагала все силы к тому, чтобы лишить его рассудка.
Лихорадочные поцелуи Ледибаг буквально заставляли его задыхаться, их губы разделялись, только когда легкие готовы были взорваться. Они едва заметили, как с Маринетт спала трансформация, слишком поглощенные поцелуями, чтобы обращать внимание на настоятельный писк камней чудес.
Черный Кот положил ладонь в перчатке на ее щеку.
— Плагг, — прошептал он, с трудом оторвавшись от губ Маринетт, а потом поспешил снова поцеловать ее, когда его собственная трансформация в свою очередь исчезла, а его квами быстро скрылся, чтобы присоединиться к Тикки.
Теперь Адриан мог чувствовать кожу напарницы под своими пальцами, одновременно нежную и горячую. Ее скулы так покраснели, что, казалось, пылают огнем. Он слегка отстранился, его теплое влажное дыхание касалось лица Маринетт, когда он с трудом восстанавливал дыхание.
— Одну минутку, — попросил он.
Маринетт молча кивнула, ее грудь вздымалась и опускалась слишком быстро, она тоже с трудом приходила в себя от вынужденной остановки дыхания.
— Мне надо… немного подышать, — произнес Адриан. — Иначе я задохнусь…
Он прервался на секунду, и его лицо осветилось озорным выражением, слишком хорошо знакомым Маринетт. В качестве предупреждения она подозрительно приподняла бровь, но недостаточно быстро, чтобы помешать ему закончить фразу.
— …и это было бы мяучально.
Маринетт тихонько вздохнула, стукнувшись лбом в грудь Адриану.
— Это было ужасно, — проворчала она, чувствуя, как его грудь слегка вибрирует от довольного смеха. — Глупый Кот.