— Возможно. Но я твой глупый Кот, — ответил он с широчайшей улыбкой, нежно проведя пальцами по ее волосам, небрежно распуская хвостики, которые уже сильно пострадали в их пылком объятии.
— Да, — тихо согласилась Маринетт, когда ее темные пряди свободно рассыпались по плечам.
Она подняла голову, ее взгляд вдруг стал крайне напряженным, когда она пробежала дрожащими пальцами по скуле Адриана. Глаза Маринетт приобрели глубокий переливающийся цвет, сверкая словно два завораживающих сапфира, подчеркиваемые румянцем щек. Сердце бешено колотилось в груди, она глубоко вдохнула и на выдохе произнесла:
— Ты мой глупый Кот, и я люблю тебя.
Адриан на мгновение пораженно застыл, едва осознавая, что только что услышал. Маринетт почти начала беспокоиться, видя его таким парализованным от изумления, когда он счастливо рассмеялся. Конечно, он знал, что она сильно привязана к нему, и догадывался, что она наверняка влюблена. Но если она не однажды говорила ему ласковые и нежные слова, так открыто она призналась в любви впервые.
Солнечная улыбка осветила лицо Адриана, и нежная теплая волна счастья охватила всё его существо, понемногу окутывая теплым коконом. Сердце разгонялось по мере того, как он осознавал значение слов Маринетт, но совсем не так, как колотилось от ужаса или жаркой страсти. Сейчас оно звучало музыкой праздника, словно пело всю радость мира.
Ладони Адриана сами по себе легли на виски Маринетт, и он принялся покрывать ее лицо тысячью поцелуев, выдыхая радостно-недоверчивые: «Ты любишь меня?» — которые перемежал с пылкими: «Я люблю тебя».
Время от времени с губ Маринетт срывался хрустальный смех, когда ей удавалось перевести дыхание или когда она не отвечала пылко: «Ну да, я люблю тебя».
Страстное напряжение немного спало, их поцелуи постепенно становились не такими горячими, перейдя в нежное объятие. Запыхавшаяся Маринетт свернулась в руках Адриана, а тот шептал ей на ухо ласковые слова, имеющие смысл только для них.
Биение его сердца было всё еще таким мощным, что отдавалось по всей лестничной клетке, наверху которой они укрылись. Если только это не было биение сердца Маринетт. Или обоих вместе, он уже не знал.
Он знал только, что счастлив так, как не был никогда за всю жизнь.
И что своим счастьем он был полностью обязан чарующей девушке, которую держал в объятиях.
Он немного сильнее стиснул Маринетт в руках, с наслаждением вдыхая аромат ее волос и влюбленно целуя в макушку.
Несколько мгновений они стояли, обнявшись, пока в конце концов неохотно не отстранились друг от друга, прекрасно понимая, что не могут вечно тут прятаться. Они не сказали ни слова, но нежные улыбки, которыми они обменялись, стоили тысячи слов. Рука в руке они медленно спустились по лестнице и по общему согласию направились к дому Альи.
Маринетт не только стремилась успокоить подругу после безумной гонки, свидетельницей которой та стала, но главное — она не хотела снова упускать возможность объясниться с ней.
От мысли о встрече с Альей глухая тревога опять вспыхнула в глубине души, но Маринетт хотела узнать, наконец, что думает лучшая подруга. К тому же, всё, возможно, не так мрачно, попыталась она себя успокоить. Конечно, реакция Альи накануне была крайне резкой, но с тех пор она уже сделала шаг к Маринетт. Пришла к ней утром, пока им не помешало несвоевременное появление злодейки.
Алья хотела ее видеть.
Поговорить с ней.
Возможно, чтобы помириться?
Маринетт тяжело вздохнула. Ей необходимо было знать.
Дойдя до улицы, на которой жила Алья, они обнаружили ее возле своего дома, оживленно разговаривающей с Нино. Оба были поразительно бледны, а лихорадочность жестов показывала, насколько они нервничают. Заметив идущую к ним пару, они резко подпрыгнули, и Алья машинально вцепилась в руку Нино, будто пытаясь убедиться, что не спит.
Вздохнув с заметным облегчением, Нино широко им улыбнулся и отступил на несколько шагов с явным желанием предоставить Маринетт и Алье достаточно уединения, чтобы они могли спокойно поговорить. Адриан обменялся с ним заговорщицким взглядом, молча кивнув в ответ. Маринетт, напротив, старательно избегала взглядов друзей, такая напряженная, что Адриан чувствовал, как она дрожит.
Дойдя до Альи, Адриан поднес руку Маринетт к губам, нежно поцеловав пальцы в знак молчаливой поддержки, а потом выпустил ее ладонь, чтобы присоединиться к Нино в нескольких метрах в стороне.
Маринетт оказалась меньше чем в метре от лучшей подруги. Она опустила взгляд в землю, кровь отхлынула от лица, а сердце бешено колотилось, так она боялась неизбежного разговора. Редко Маринетт настолько нервничала. Однако, решила она в приступе гордости, сейчас не время сбегать.
Черпая силы в своей храбрости и в вере в их дружбу, Маринетт яростно вскинула голову, чтобы, наконец, посмотреть Алье в лицо.
========== Глава 22 ==========
Маринетт с трудом сглотнула, слова застревали в горле, и она не знала, с чего начать. Она нервно выкручивала руки, не в состоянии найти хоть одно слово, чтобы завязать разговор. В итоге первой заговорила Алья, внезапно вырвав подругу из хаотичных мыслей.
— Всё… всё хорошо? — сдавленно спросила она. — С тобой и Адрианом? Вы не ранены?
Алья была страшно бледна, ее лицо осунулось, и она встревоженно всматривалась в лицо лучшей подруги в ожидании ответа. Маринетт удивленно поморгала и вдруг осознала, насколько это должно было стать пугающим для Альи — знать, что они с Адрианом сражаются где-то в Париже, понятия не имея, как у них дела. И если она видела, как сила Ледибаг восстанавливает улицы, до сих пор она никак не могла узнать узнать, вышли ли они из тяжелой битвы целыми и невредимыми.
Маринетт глубоко вздохнула. Легкие горели так, что она вдруг осознала, что задерживала дыхание с тех пор, как оказалась с Альей лицом к лицу.
— Да, всё хорошо, — заверила Маринетт, умышленно опуская ужасные мгновения, которые они с Адрианом пережили в сражении с агрессивной злодейкой. — Мы прекрасно выкрутились.
Алья слегка покачнулась, а потом, испустив тяжелый вздох облегчения, вдруг села на корточки — похоже, ноги отказывались ее держать. Ошеломленная Маринетт проследила за ней взглядом — подруга начала слегка дрожать, уткнувшись лицом в ладони. Никогда еще Маринетт не видела ее в подобном состоянии. Алья всегда казалась такой сильной, такой нерушимой, что она была глубоко поражена, видя ее в таком отчаянии. Маринетт шагнула, нерешительно протянув руку к подруге. Но прежде чем она успела совершить еще какое-то движение, Алья стремительно встала, чтобы яростно стиснуть ее в объятиях. Она с такой силой прижимала к себе Маринетт, словно боялась, что, если оторвется от нее, та исчезнет в небытии.
— Я испугалась, — выдохнула Алья, прерывающимся от рыданий голосом. — Я так испугалась за тебя и Адриана.
Маринетт неловко похлопала ее по спине в попытке подбодрить, и Алья продолжила:
— Я так сожалею о вчерашнем. Я не должна была так реагировать. Я прошу у тебя прощения, Маринетт, от всей души прошу прощения. Я пойму, если ты обижаешься на меня, но я…
— Это и моя вина, — дрожащим голосом ответила Маринетт, борясь с щипавшими глаза взволнованными слезами. — Я обвинила тебя в том, что ты готова сообщить в Ледиблоге, что я Ледибаг, тогда как я знаю, что ты не…
Алья в потрясении живо отстранилась от нее. Она схватила Маринетт за плечи, будто чтобы придать больше веса словам, которые собиралась произнести.
— Это вовсе не твоя вина, — возразила она не терпящим возражений тоном. — Ты не сделала ничего плохого, напротив. Согласна, ты скрывала от меня свою двойную жизнь, но такова жизнь супер-героя, ведь так? — она слабо улыбнулась. — Не мое дело решать, кому ты должна открывать свою тайну.
Маринетт молча кивнула, в свою очередь слабо улыбнувшись.
— Никто не должен был знать, — тихо выдохнула она, глядя подруге прямо в глаза. — Я не хотела подвергать тебя опасности.