Отдельные человечьи особи приспособились болтать языками без всякого участия мозгов. Но напрасно считается, что Двор не имеет собственных мыслей и мнений. Еще как имеет! Не зря же он, вольно или невольно, одушевлялся на протяжении жизни четырех поколений людей. Привыкнув размышлять на их языке, Двор перестал понимать кошачье мяуканье, шелест деревьев и щебет птиц. Так перед ребенком зарастает кожицей человеческих слов хрупкая молвь остального мира, которую дети понимают, пока не начинают говорить.
Если бы Двор мог разговаривать, он бы первым делом поблагодарил одну славную женщину. Когда еще училась в школе, она написала сочинение на тему «Почему мы любим наш двор». Двор сказал бы ей спасибо за сердечный отзыв о его службе и спросил бы, как умудрились люди потерять смысл множества слов.
Комсомольская площадь была твердо уверена, что слово «любовь» означает чувство, и удивилась бы выражению «заниматься любовью». Определений у этого физиологического акта в любой части речи воз и маленькая тележка. В скабрезном фольклоре любовь близка к категории овоща, с которым рифмуется, поэтому ее, как овощ, можно купить, продать, расплатиться ею за услугу, – в общем, с помощью любви можно произвести кучу операций в сфере рыночных отношений. Понемногу блатной жаргон и площадная (дворовая) лексика объединяют свой соленый состав. Знакомые домовые жалуются Двору – хозяева без матюгов шагу не ступят, уши завяли… А гривуазный глоссарий тянет к себе вниз все новые и новые слова, шарит липкими пальцами в пластах устаревающего сленга. Раньше алкоголики, выйдя во Двор, невинно предлагали приятелям «трахнуть по маленькой». Нынче такое словосочетание чревато эхма какой статьей…
Двор покряхтывает, стыдливо вздыхает: опять разворчался к ночи. Что поделаешь – старик… Ай! Или старуха?! Один политик сказал: «Если бы у бабушки были определенные половые признаки, она была бы дедушкой». Двор вычитал это мудрое политическое изречение в газете. Он много чего узнает из содержимого урн. Бог миловал, нет у него биологических и гендерных признаков пола. А то бы мозги сломал, прикидывая, куда спрятать от женщин одну из двух главных образующих низкопробного словаря, схожую очертаниями с Царь-пушкой… М-да. Пожалуй, он все-таки мужчина.
Как всякой пожилой личности, Двору иногда хочется почитать нотации влюбленным старшеклассникам. Свидания они обычно назначают друг другу в Новогоднем парке и некоторые ой-ё-ёй что творят! «Поцелуй меня везде, что-то где-то (забыл) мне уже». Песня. Двор слышал тысячи песен, попробуй запомнить. В этой рифма совсем неправильная. Вертится на уме что-то более подходящее к слову «везде»… Тьфу ты, не вспомнить никак. Склероз. Двор сурово предостерег бы поцелуйщиков: «Песня песней, но могут быть и дети. Заводить детей детям рано». Пересказал бы им недавно прочитанную статью о квартирном вопросе, особенно остром для большинства молодых родителей.
Двор нежно покачивает свое ненаглядное дитя: «Спи, малыш, баю-бай…» Да, несмотря на отсутствие репродуктивных органов, он исполнил свой мужской долг по продолжению рода. Детская площадка – поздний ребенок. Ее оборудовали, завершив строительство шести домов. На звонкоголосой баловнице кокетливая девчоночья панамка в виде мухомора, но кто она – девочка или мальчик – не очень ясно. Вся в папу. Маленький дворик с одинаковым упоением лепит с девочками песочные куличи и возит с мальчиками грузовики по горкам. Или играет в войнушку…
Плоская отцовская грудь трепещет под асфальтовой броней. В углу песочницы похоронен забытый кем-то игрушечный автомат. Ветер осени забросал оружие листьями, время засыпало песком… Двор смутно помнит: повзрослевшие мальчики уходили с площади Комсомольской… Так давно… Ни один не вернулся.
Время идет, уходят дети. Что бы Двор ни думал о нежелательности ранних браков, он рад рождению новых людей. Ему подарена уникальная возможность наблюдать за человеческими птенцами день за днем, год за годом, от первых шажков до вылета из родительского гнезда. «Юность летит как крылатая птица, взлетит и умчится…» Как жаль, боже мой, как жаль! Но двор недаром подозревает в себе наличие мощного биополя: не те ушедшие на войну комсомольцы, но другие выросшие дети не однажды возвращались. Взрослые игры на поверку оказываются утомительными, а возраст отнюдь не панацея от ошибок. Двор изо всех сил старается вернуть мальчикам и девочкам их самих, настоящих.
Дворик детства примостился на груди старого двора доверчиво и уютно, как малая родина в большой. Здесь, в нехитрой конструкции железных горок, лесенок, турников, укрепляется иммунитет, оберегающий человека от равнодушия к месту, где он появился на свет. Первые синяки и шишки, полученные на щадящем песке детской площадки, можно считать прививками. Человек учится падать и вставать. Все потом поменяется – внешность, мысли, чувства, друзья, окружающий мир – и только тяга к родному Двору останется прежней. Людей всегда тянет туда, где их любили и любят.