Названный мужчина растерянно кашлянул и забормотал что-то невнятное, ссылаясь на неподходящее настроение и отсутствие текстов, которые он, увы, не помнит наизусть – их слишком много, поди упомни все!
– Логрэд, вы же тоже сочиняете стихи, верно? – Нарая сложила веер и обворожительно улыбнулась проходчику.
Присутствие проходчика – и не абы какого, а первой ступени, да ещё такого хорошенького! – вызвало фурор на вечере искусств. Многие пытались начать разговор с ним, но дальше двух-трёх коротких фраз дело не заходило. Положение спасал Винсент, не отходящий от Рэда ни на шаг и отвечая на все вопросы любопытных особ. Да, волосы раньше были светлые, пришлось покраситься из-за задания. Да, на целых полтора года. Нет, подробности раскрывать нельзя – государственная тайна. Нет, что вы, с ним ничего там не случилось, он всегда такой молчаливый. Вы что, как можно! Не оскорбляйте юношу. Да, среди проходчиков встречаются монстры, но мой друг нисколько не похож на них…
– Стихи? – медленно повернулся к ней Логрэд, возвращая чашку на блюдце.
– Да-да! – поддержала какая-то совсем юная особа. – Я слышала, множество проходчиков использует такой метод для чего-то в бою…
– Для концентрации, – решил блеснуть эрудицией кто-то из гостей. – Некоторые сочиняют стихи, кто-то считает в столбик, другие повторяют молитвы.
– Но это же в бою! Будет сложно, наверное, вот так, перед публикой…
– Сложно? – хмыкнул проходчик и подошёл к роялю. – Ада, будешь добра?
– Всё что угодно, – смущённо улыбнулась леди Аравеста, поднимая руки над клавишами.
– На твой вкус.
Логрэд никогда не запоминал своих стихов. Прочитал – забыл. Они были нужны лишь в сложные моменты, чтобы унять боль, не дать безумию захватить разум. Но иногда музыка вела его точно так же, как вела ярость боя. Нужно было только закрыть глаза, погрузиться в звуки, поймать ритм.
Вдох.
Мне кажется, можно ослепнуть
От веры,
От ветра,
Что бьются меж сомкнутых пальцев.
Что-то такое и вправду билось между ними. Или это всего лишь собственное сердце? Будто бы метроном, звучало во всём теле, превращая ноту в букву, такт – в строчку, а потом, сама собой, возникала строфа.
Я в жизни не был боголепен,
Не возведён в кавалеры
Иль сэры,
Я – вечный скиталец.
Мелодия звучала по-светлому грустно, вела за собой. Но Логрэд чувствовал и другое – она изменится, вот-вот изменится, повернётся другой стороной и тогда…
И в волосах моих – пепел,
И руки с запахом серы,
Я назван был изувером,
Убить меня сотня сотен мечтали.
Душа моя в древнем склепе,
Без толики граций манеры,
А смерть – лишь полумера
И не спасёт от печалей.
Выдох. Затишье. Неужели ошибся? Конец? Нет. Не мог ошибиться. Он много раз слушал игру Адарэль, он успел её выучить вдоль и поперёк, препарировать на составляющие. Она сама любила импровизировать, но чувство локтя, такое полезное там, в бою, помогало и здесь. И злость вдруг отчего-то началась рваться наружу, а вместе с ней и слова – бездумные, колкие, хлёсткие. Рэду показалось, что пальцы Ады стучат не по клавишам, а по его спине, заставляя лёгкие двигаться в бешеном ритме.
Будь проклят отец Райт, вытащивший его сюда! Почему нельзя оставить в покое? И эти люди… смотрят, глотают слова. Не надо было видеть их – он кожей чувствовал их внимающие лица.
Похоже, Аравеста почувствовала, что ещё немного, ещё чуть-чуть – и проходчика невозможно будет остановить. Точка. Длинная пауза. И – кода.
Я – гость ваш, я – тень за окном,
Я пробираюсь в ваш радостный дом,
Чтоб омрачить ваше веселье.
Я – что горгулья над капителью,
Я, ваш убийца, стою за окном.
Вам хочется, чтобы я был лишь сном,
Но вы уже стали моей целью.
Я буду вам утешительной колыбелью
И в воздухе растворюсь ночном.
Логрэд открыл глаза. Несколько долгих мгновений он ощущал, как что-то внутри него сжимает внутренности, кромсает и режет их. По инерции проходчик всё ещё дышал быстро и отрывисто, ему хотелось куда-то бежать, выхватить шпагу и…
Его взгляд встретился с лукавым взором Винсента. Скиргов священник. Добился-таки своего, вытащил на свет чёрную избитую душу проходчика, и теперь радуется полученному трофею как мальчишка в тире. Только зачем всё это?
– Вы бы не отстали от меня? – со вздохом шёпотом спросил у святого отца Логрэд, когда вернулся на своё место. – Именно для этого притащили меня сюда?
– Я не виноват, что только так тебя можно хоть как-то расшевелить, – Райт пододвинул чашку к проходчику. – Когда ты собираешься закончить начатое?
– Марк обещал раздобыть всё необходимое, доктору не помешает немного прийти в себя…
– Не увиливай. Ты знаешь, о чём я.
– Через пару дней, я думаю. Максимум – к концу недели.
– Ты затеял опасную игру, мышонок, – скрестив руки на груди, Винсент стал крутить между пальцев кончик косы. – Не боишься?
– На моей стороне вы, с чего бы? Наши с вами планы не пересекаются, я даже хочу вам помочь. Главное, чтобы прекрасная Люси не встала между нами.
Священник усмехнулся. Де Шати мастерски умел возникать там, где его ждали меньше всего.
– Люси это может. Ну что же, тогда мне стоит поратовать за нашего гостя перед Грэмом?
– Это дело отдали генерал-майору.
– О! – глубокомысленно изрёк отец Райт. – Что же, тогда стоит устроить встречу на троих? Хотя с Миртом договориться не так уж и сложно, я почти завлёк его на свою сторону.
– Вы точно священник, а не один из Извечных? – на всякий случай спросил Рэд.
– Даже Извечные могут припасть к Его мудрости и внимать Его слову. Так что не исключено. Но давай вспомним, зачем мы здесь. Я не теряю надежды спокойно послушать Аду.
Логрэд пожал плечами и отвернулся от священника. Он до сих пор не понимал, зачем тот притащил его сюда.
Быть может, в качестве аксессуара или ручной собачки?
__________________________________________________
[1] В Церкви Возвышенного нет титула, аналогичного титулу Папы, руководство лежит на плечах тринадцати кардиналов. Белую сутану разрешено носить только кардиналам и епископам, отличие заключается только в ленте на плечах – у первых она красная, а у вторых фиолетовая с золотым или серебряным шитьём.
Комментарий к V
Полностью стихотворение Логрэда выложено здесь: https://ficbook.net/readfic/5992790/15375502
========== VI ==========
VI
Вся его сущность дрожала в трепетном экстазе при каждом новом шаге, с которым тяжёлый бархатный балдахин кровати становился ближе. Погружённая в полумрак комната плыла перед взором – то ли из-за ароматических жасминовых свечей, то ли из-за предвкушения близкой встречи. Не видя перед собой ничего, кроме откинутой в сторону тёмно-бордовой ткани и белого тела на скомканных простынях за ней, он ступил ногой в серебряное блюдо с фруктами, оставленное кем-то из почитателей, и к удушливому туману комнаты добавились сладкие нотки гнили. Подношение, судя по всему, оставили не меньше недели назад.
– О Прекраснейшая, – в полубреду шептали искусанные в кровь губы, – о Мудрейшая! Нагадай же мне, нагадай – кровь с вином смешай и к богам взывай. Нагадай, нагадай! Снизойди до раба, снизойди. И себя, всю себя подари! И сгори, со мною сгори, жалкой жизнью играя…