– Ты же знаешь про вирус? Помогал доктору Грегори, когда тот делал вид, что работает на штаб в Аласто? – получив утвердительный кивок, она ободряюще улыбнулась мальчишке и продолжила: – Леди Грэм… жена Верховного канцлера очень переживала за людей и много лет искала лекарство. И у нас есть основания полагать, что Мирика может нам с этим помочь.
Не по годам сообразительная, схватывает всё на лету, а любой след от взятия крови заживает у неё через несколько часов – ещё бы не было оснований. От детей не бросает в дрожь, стоит им посмотреть на тебя. И глаза янтарно-жёлтые, будто она уже родилась с ними. Потому что не может ребёнок до пяти лет выдержать переход. Ну не могла же леди Грэм заставить собственную дочь проходить через муки Извечных? Выходит, взаправду – родилась такой?
– Если вы сделаете ей больно, я вас не прощу.
– Не переживай, будет с твоей леди всё в порядке. Я и сама не думаю, что здесь вам будет хорошо, поэтому я к тебе с предложением. Давай вместе найдём Грегори? Как думаешь, где он может быть?
Рейки задумчиво почесал кончик носа и растянул губы в улыбке. Разумеется, у него были предположения.
Лайэт нашёл Ирию в самом дальнем углу сада, у покрытого тонким слоем льда небольшого пруда. Ночью похолодало и выпал снег – противный и серый, напоминающий о недавних пожарищах. Беспорядки продолжались ещё какое-то время, по инерции. Люди никак не желали смириться с тем, что восстание захлебнулось собственной кровью. А теперь вот – серый снег. И стоило его увидеть, как Лайэт сразу понял, что не может больше сидеть псом на привязи, охранять «хозяйский» дом и бежать всякий раз к ноге, как того потребуют. Ему надоело играть выпавшую роль, и это означало только одно – пора сваливать. И подальше. Пока не возникла жажда изничтожить то, что так опостылело. Пока ещё есть возможность совладать с собой.
Пацанёнок с отсутствующим видом сидел на корточках, выкручивал пальцами колкую береговую траву и бросал её в воду. Судя по расползающимся в разные стороны пожухлым клочкам, находился он здесь не меньше получаса. Зажав губами сигарету, желтоглазый стянул с себя мундир и накинул на плечи парня – тот был в лёгкой пижаме. Сейчас ему, конечно же, плевать на холод, но потом – Лайэт надеялся на это – пацан ещё скажет спасибо. Или хотя бы подумает с благодарностью о широком жесте «телохранителя».
– Ты выглядишь подавленным, – первым нарушил гнетущую тишину дезертир.
– Спасибо, что сообщил, – нехотя отозвался Ирия. – Сам я об этом, конечно, не в курсе.
Присев рядом, мужчина недовольно цокнул языком. Даже тапочек не надел, ну что за безмозглый парнишка! Выдрать бы ремнём его хорошенько, и плевать, что не дастся. Скрутить и…
– Папашка опять чем-то обидел?
– Сестра заболела, – с трудом выдавил он.
– И ты решил её поддержать? – хмыкнул Лайэт. – Полежать рядом в тёплой постельке?
От негодования пацан даже шлёпнулся на задницу, смешно раскинув ноги. Зато, вроде, немного пришёл в чувство, очнулся от подавленного оцепенения и тяжёлых мыслей. Правильно, так и надо. Не злись на самого себя. Не важно, что там произошло – ты не виноват. Рядом сидит неотёсанный чурбан, на него и ругайся, на нём и срывай злость. Хочешь, бросайся с кулаками. Только не думай, что в ответ ничего не прилетит, ага.
– Не понимаю я, что тут ужасного, а? Вы же богачи! Вызывайте какого-нибудь профессора из Университета, он вам её мигом, значится, на ноги поставит.
– Ты ничего не понимаешь! – вышел из себя молодой лорд и уж было замахнулся для удара, но вовремя сумел остановиться. – Идиот.
– Конечно идиот. Только ты тогда кто? – хмыкнул мужчина и ущипнул «хозяина» за босую ступню.
Ишь ты. И не заметил, как сам привязался к парню. Будто бы сын или младший брат, которого у Лайэта не было и никогда уже не будет.
– Она в Аласто, – снизошёл до объяснений он, – и там сейчас эпидемия. А отец… он запер её в сарае и приказал никому к ней не подходить. Она же умрёт там! Она одна, ей страшно, её выворачивает наизнанку от боли и неизвестности, а он!.. Он даже никого вызывать не хочет, потому что это «плохо скажется на имидже».
Извечные побери. Вот оно как. И почему-то именно сейчас в голову не лезут никакие слова – ни поддержать, ни ответить что-то колкое, чтобы выдернуть пацана из мрачных дум новой вспышкой злости.
– Это вынужденная мера, Ирия, – только и смог произнести Лайэт.
А ведь он даже на отца не злится. Понимает в глубине души, что лорд Сигиз прав – девочку не спасти, так что лучше её изолировать. Чтобы никто больше не пострадал. Чтобы не пришлось кого-то ещё запирать. Но не Лайэту судить, о чём в действительности думает глава Бретонов – имидж или попытка защитить семью.
– Ир, Ри… как угодно, только не полным именем, – выдавил он и спустя мгновение добавил: – Пожалуйста.
– Хорошо, – согласился желтоглазый, вставая и протягивая руку. – Значится, Ри. Пойдём, а? Тебе не помешает сейчас укутаться в одеяло и выпить кружку чая побольше. Иначе есть вероятность, что и тебя запрут в сарае, потому что сопливый наследник – позор для седин твоего папаши.
– Я не удивлюсь, если он приказал кому-то из слуг поджечь тот сарай.
Поднять Ирию оказалось лёгкой задачей – оп, и вот пацан уже на ногах. Невесомый, совсем как пушинка. И откуда в нём столько внутренней силы, злобы, но при этом – желания помочь, исправить? Не потянуть ему всё на себе, ой не потянуть.
– Никто не удивится. Матушка только подожмёт губы, но ничего ему не скажет.
Так легко об этом говорит. Легко и горько. Свыкся уже, наверное, с мыслью о том, что против отца не может ничего сделать. Пока что. Да. Именно этим «пока что» он, быть может, и утешается всякий раз, стоит почувствовать собственное бессилие. Лайэт догадывался. Потому что сам был таким в детстве.
– Она любит и уважает его? – с дуру ляпнул он.
– Она не хочет терять деньги. Отец женился на ней потому, что она была из знатной семьи, пусть и обнищавшей. Выгода – это всё, о чём он может помыслить. О чём думают все в этой семье.
– Но за сестру ты, тем не менее, переживаешь, – хмыкнул дезертир. – Если ты из этой семьи, в чём твоя выгода тогда, а? Зачем ты забиваешь себе голову?
А его ровесники, поди, на охоту ездят, хвастаются новыми винтовками, танцуют с прекрасными леди на балах, выбираются тайком в Нижний по злачным местам, ищут приключений в борделях да сорят деньгами, а не пытаются строить из себя взрослых. Наслаждаются своим положением, не тяготятся им, как некоторые. Тяжёлый случай, совсем тяжёлый. Не Лайэту же в публичный дом вести пацана? Да и что тот скажет? «За кого ты меня принимаешь»?
– Потому что она не заслуживает такой смерти! – выпалил Ри и вцепился пальцами в волосы. – Потому что ей всего двенадцать! Только потому, что она без спроса пошла к реке и её… её…
– А меня продали на опыты в Центр только потому, что я был лишним ртом в семье. Скажешь, тоже этого не заслуживаю, а? Скажи, давай же. Скажи. Лучше мне от этого станет? А остальным, как думаешь?
– Именно поэтому я и хочу, чтобы подобные моему отцу подохли в один день! – сквозь слёзы прокричал парень и беспомощно ткнулся лбом в плечо Лайэта. – Мне больше ничего не нужно.
– Только всеобщее счастье и мир во всём мире, – тяжело вздохнул мужчина и провёл рукой по волосам пацана. – Всего делов-то, действительно. Плёвая задачка!
– Смейся, сколько хочешь, – проворчал Ри, – а я всё равно буду пытаться.
Ну что за ребёнок! И что с ним прикажете делать?
– А я разве смеюсь? – повторно вздохнул желтоглазый и одним щелчком отправил недокуренную сигарету в пруд. – Ты видишь хотя бы тень улыбки на моём лице? Я вообще-то хотел тебе сказать, что собираюсь линять из этого прогнившего насквозь города да поскорее.