Войдя в гостиную, споткнулась о собственные ноги и выронила из рук пакеты, а вместе с ними и челюсть. И, кажется, забыла, как дышать. И было от чего.
На моем диване сидели, вернее, сидело или все же сидели два маленьких человечка, ростом, мне до колен, может ниже, мужчина и женщина, уже в возрасте. Он худенький и щуплый, одет в какие-то лохмотья непонятного цвета, с косматой бородой, на голове не лучше, волосы, замусоленные и грязные, женщина вся какая-то круглая, полная, с круглым лицом, узкими глазами, крупным носом и губами, тоже была одета не лучше. И эти оба непонятно кто, сидели грязные на моем чистом диване и наглаживали и чесали за ухом моего кота! А он довольно щурился и урчал!
— Вы кто вообще и как тут оказались? — и этот визгливый дрожащий противный голос мой?
— О! Хозяюшка вернулася, ох хорошо-то как стало-то в доме, хозяюшка. — Низким голосом проговорил и одновременно спрыгнул с дивана этот мужичок. — А кто мы естя, так знамо кто, я вот-то домовой Трофим, а это-то повариха наша, Любаша. — И эта женщина тоже спрыгнула с дивана и эти две нечисти начали идти своими ножками в мою сторону. А мне вдруг так стало страшно, ведь это на самом деле происходит. Сердце ухнуло в пятки, по спине прошел противный холодок. А мой кот и единственный мужчина в доме, все лежал на диване, словно ему нипочем!
— О! Хозяюшка! Не бойся нас-то! Мы же это, добрые-то! — Они подошли к пакетам, которые я уронила, а я, оказывается, успела довольно далеко от них отойти к самой прихожей.
И тут, случилось то, что мой разум уже окончательно вынести не смог. Этот, как его, Трофим, взмахнул своей ручкой, и пакеты взмыли в воздух и поплыли, без посторонней физической помощи, в сторону кухни.
На меня резко обрушилась темнота.
Кажется, я впервые в жизни упала в обморок.
Часть вторая, в которой главная героиня узнаёт, что она ведьма и от этого уже не отвертеться. Никак. От слова совсем
Разбудили меня голоса, звуки посуды и запах еды. Но глаза решила пока не открывать.
Боже мой! Домовые! В моем доме! Настоящие! Но почему-то какого-то восторга это знание мне не принесло. Вот порой, читаешь книгу, и там главная героиня встречает необычных персонажей и ведет себя как дура и истеричка, а ты такая читаешь это все и думаешь, вот была бы на ее месте, поступила бы по-другому. Поговорила с ними, подружилась бы, знакомства все-таки такие интересные не каждый день встречаешь.
Но вот она реальность, и мне как-то резко перехотелось быть героиней сказок и романов с мистическим сюжетом. Ну не герой я, а трусиха самая настоящая.
— О! Хозяюшка-то проснулася уже-то! Любаша! Накрывай на стол скорехонько-то, хозяюшка наша голодная, так подишь еще и нас боится-то до сих пор, дрожит-то вся как осинка та! Не боися нас! Мы добрые духи! Не обидим и зла не несем. Защищаем мы дом-то и хозяёв своих. Так вотось. — Трофим говорил свою речь прямо возле моего уха.
Я действительно дрожала, мне было страшно, я одна здесь и некому меня защитить. Мамочка!
Набравшись смелости, открыла глаза. Трофим сидел на спинке дивана, такой же грязный, в рваной, старой одежде, косматый, склонился надо мной, улыбался и разглядывал меня. Глаза у него были живые, яркие зеленые. На ногах не было ничего, босые черные от грязи ступни не знающие, наверное, что такое вода.
— Ну, чёгось? — Кивнул он мне. — Не боися больше-то? — И снова улыбнулся. — Мы твои котомки из твоего железного коняки достали и Любаша сейчас-мо обед сготавливает. Она быстрёхо сробит и вкусно, ты не переживай, соскучились мы по работе-то.
— А чего ж тогда дом не убрали, раз соскучились по работе? Почему не следили за ним и довели до такого состояния? — На смену страха пришло раздражение.
— Так мы без хозяёв не можеем никак-то работать. Токмо хозяин бросит дом, так дом и засыпает и мы в спячку впадаем, а еже не впасть, то дикими и безумными станем-то, а это страшно хозяюшка. Не хотим такой-то судьбы себе. Но ты вот пришла, домик отмыла-то и мы вместе с домом проснулися.
— Обед готов, идите снидать! — Позвала с кухни домовая грудным приятным голосом.
А запахи витают действительно потрясающие и живот вон урчит со страшной силой.
Была — не была.
Стол был заставлен так, словно ожидалось пришествие гостей.
Здесь были котлеты, картошечка, присыпанная укропом и залитая сливочным маслом, что-то дымилось аппетитное в глиняном горшочке, жареная рыбка, колбаса. Румяные пирожки. Блинчики, мед. Аккуратно нарезанный черный хлеб, помидорки, огурцы, в запотевшем кувшине брусничный морс. Пыхтел самовар. А посуда вся была глиняная и расписная. И все это такое аппетитное, горячее, пахнет так, что я уже слюной захлебывалась.