Судьба жестоко играет с ним. Сначала он искал свою пару по всему свету. Нашёл. Надо бы радоваться. Но любимая растаяла словно мираж. Словно и не было её. Остался лишь еле уловимый сладкий аромат на скомканных простынях в его спальне. Его девочка, его пара. И сейчас она в большой опасности. Из-за него… Потому что он не смог уберечь. Дмитрий готов был разорвать в клочья тушки смертников которые посмели позариться на ЕГО – то что принадлежит только ему по праву!
Древний инстинкт двигал его по следу все дальше и дальше, к самой границе своей территории. Туда где лес считался нейтральным, а прямая дорога пересекается другой уходя глубоко в перед.
Дмитрий остановился, оставил свой мотоцикл у перекреста дорог. Снял шлем глубоко вдыхая в себя аромат. Запах чужаков обрывался здесь. Но в воздухе витало хорошо замаскированное химическими составами, нечто знакомое… Давно забытое еще с глубокого детства, но родное по крови.
С головой погружаясь в глубины памяти он увидел…
Разгромленный родительский дом. Мальчик пяти лет с ужасом взирает на кровавые лужи. Он вздрагивает, от ужасающего рыка, криков толпы… и хруста ломающихся костей.
Двое мужчин, равных по силе нещадно рвали друг друга. Их клыкастые пасти были в крови, острые бритвы когтей разрывали плоть словно масло. Толпа собравшихся мужчин и женщин вокруг разъяренных оборотней, что-то выкрикивают и лишь одна хрупкая черноволосая девушка полулежа сидела прямо на голой земле прикрывая оголенную грудь клочком разорванного платья. Она не плакала, ее слезы высыхали не успев появиться на глазах. Девушка лихорадочно следила за бьющимися не на жизнь а на смерь волками, подрагивая всякий раз когда одному из них наносили удар.
– Мама, – прошептал мальчик, и она обернулась, поднялась с земли и бросилась к сыну. Желая поскорее защитить его в материнских объятьях и спрятать от этого ужаса. Но было поздно, мальчик видел своего отца, увидел тот смертоносный удар, рассекающий его грудь и кровь, хлынувшая фонтаном из раны. Как отец пошатнулся, но все же сумел устоять на ногах отражая удары ненавистного врага.
Первым что он почувствовал это – запах! Резкий, но родной – кровный и такой ненавистный. Он смешивался с запахам его матери, и это вызывало жгучую злость, ненависть к тому с кем бьется отец. Мальчика вдруг залихорадило. Он упал. В мгновение ока словно ослеп и оглох. Каждая косточка, каждая клеточка в теле в нем менялась.
Первое его обращение произошло раньше срока, на целых пять лет и тяжело... Трое суток он не мог ни говорить, ни видеть, не слышать. Лишь ощущать рядом приятный материнский аромат с нотками того ненавистного, резкого и удушливого зловония еле уловимого на коже любимого человека.
С тех самых пор он не чувствовал его больше и даже позабыл о нем, ведь был уверен что тот сгинул давно.
– Леонид! – зарычал Дмитрий.
Его запах он не спутает ни с чьим другим, хоть через сотню лет. Как бы тот не маскировал его, какие бы химические составы не использовал. Для Дмитрия это был самый первый запах который он смог почуять при своем первом обороте и теперь, уж точно, не забудет никогда.
Глава 19
Сколько она пролежала в отключке? Часов шесть? Может больше… она не знает. Как попала в это странное место, тоже не известно.
Даша открыла глаза и обнаружила себя, лежащей на мягкой двуспальной кровати небольшой комнаты. На ней все те же джинсы кофта, правда кроссовок нет.
После недолгих терзаний своего затуманенного поволокой сознания, мозг наконец одарил её нужными воспоминаниями о похищении.
Так значит, он все-таки ее нашел…?
Даша спокойно поднялась на ноги, подошла к двери, но та оказалась наглухо запертой.
Вот она клетка… а вернее коробка, если судить по весьма серенькой обстановке в комнате.
В помещении витал запах пустоты. Такое ощущение, что здесь давно ни кто не живет. Письменный стол пуст, на нем лишь одиноко стоит лампа с пустым патроном. А еще большой платяной шкаф для одежды, на котором виден толстый слой пыли даже в этом голубом полумраке.
Услышав глухие шаги, Даша вдруг дернулась и отпрыгнула от двери.
Вот он, идет! Как вести себя с этим зверем? Что говорить, да и нужны ли будут ему ее разговоры, просьбы отпустить?