Он сопит, а я сижу у огня, Режу меленько на водку лучок, А ведь все-таки он жалеет меня, Все-таки ходит, все-таки дышит, сучок!
А и спи, проспись ты, мое золотце, А слезы – что ж, от слез – хлеб не солится, А что мадам его крутит мордою, Так мне плевать на то, я не гордая…
Ой, Караганда, ты Караганда!Если тут горда, так и на кой годна!Хлеб насущный наш, дай нам, Боже, днесь, А что в России есть, так то не хуже здесь!Кара-ган-да!
Что-то сон нейдет, был, да вышел весь, А завтра делать дел – прорву адскую! Завтра с базы нам сельдь должны завезть, Говорили, что ленинградскую.
Я себе возьму и кой-кому раздам, Надо ж к празднику подзаправиться! А пяток сельдей я пошлю мадам, Пусть покушает, позабавится!
Пусть покушает она, дура жалкая, Пусть не думает она, что я жадная, Это, знать, с лучка глазам колется, Голова на низ что-то клонится…
Ой Караганда, ты, Караганда!Ты угольком даешь на-гора года, А на картиночке – площадь с садиком, А перед ней камень…Ка-ра-ган-да!..
«ЭРИКА» БЕРЕТ ЧЕТЫРЕ КОПИИ
ЛЕТЯТ УТКИ
Посвящается Л. Пинскому
С севера, с острова Жестева Птицы летят, Шестеро, шестеро, шестеро Серых утят, Шестеро, шестеро к югу летят…
Хватит хмуриться, хватит злобиться, Ворошить вороха былого, Но когда по ночам бессоница, Мне на память приходит снова –
Мутный за тайгу Ползет закат, Строем на снегу Пятьсот зэка,
Ветер мокрый хлестал мочалкою, То накатывал, то откатывал, И стоял вертухай с овчаркою И такую им речь откалывал:
«Ворон растудыть, не выклюет Глаз, растудыть, ворону, Но ежели кто закосит, – То мордой в снег, И прошу, растудыть, запомнить, Что каждый шаг в сторону Будет, растудыть, рассматриваться Как, растудыть, побег!..»
Вьюга полярная спятила – Бьет наугад!А пятеро, пятеро, пятеро Дальше летят.Пятеро, пятеро к югу летят…
Ну, а может, и впрямь бессовестно Повторяться из слова в слово?!Но когда по ночам бессонница, Мне на память приходит снова –
Не косят, не корчатся В снегах зэка, Разговор про творчество Идет в ЦК.
Репортеры сверкали линзами, Кремом бритвенным пахла харя, Говорил вертухай прилизанный, Непохожий на вертухая:
«Ворон, извиняюсь, не выклюет Глаз, извиняюсь, ворону, Но все ли сердцем усвоили Чему учит нас Имярек?!
И прошу, извиняюсь, запомнить, Что каждый шаг в сторону Будет, извиняюсь, рассматриваться Как, извиняюсь, побег!»
Грянул прицельно с надветренной В сердце заряд, А четверо, четверо, четверо Дальше летят!..
И если долетит хоть один, значит, стоило, значит надо было лететь!..
ГУСАРСКАЯ ПЕСНЯ
По рисунку Палешанина Кто-то выткал на ковре Александра ПолежаеваВ черной бурке на коне.
Тезка мой и зависть тайная, Сердце горем горячи! Зависть тайная, «летальная» –Как сказали бы врачи.
Славно, братцы, славно, братцы, славно братцы – егеря! Славно, братцы-егеря, рать любимая царя! Ах кивера да ментики, ах соколы-орлы, Кому вы в сердце метили, ле-пажевы стволы?Не мне ль вы в сердце метили, ле-пажевы стволы!
А беда явилась за полночь, Но не пулею в висок, Просто в путь, в ночную заволочь,Важно тронулся возок.
И не спеть, не выпить водочки, Не держать в руке бокал! Едут трое, сам в середочке,Два жандарма по бокам.
Славно, братцы, славно, братцы, славно, братцы – егеря! Славно, братцы-егеря, рать любимая царя! Ах, кивера да ментики, пора бы выйти в знать, Но этой арифметики поэтам не узнать,Ни прошлым и не будущим поэтам не узнать.
Где ж друзья твои, ровесники? Некому тебя спасать! Началось все дело с песенки.А потом – пошла писать!
И по мукам, как по лезвию… Размышляй теперь о том, То ли броситься в поэзию,То ли сразу – в желтый дом…
Славно, братцы, славно, братцы, славно, братцы-егеря! Славно, братцы-егеря, рать любимая царя! Ах, кивера да ментики, возвышенная речь! А все-таки наветики страшнее, чем картечьДоносы и наветики страшнее, чем картечь!
По рисунку Палешанина Кто-то выткал на ковре Александра ПолежаеваВ черной бурке на коне.
Но оставь, художник, вымысел, Нас в герои не крои, Нам не знамя жребий вывесил,Носовой платок в крови…
Славно, братцы, славно, братцы, славно, братцы-егеря! Славно, братцы-егеря, рать любимая царя! Ах, кивера да ментики, нерукотворный стяг! И дело тут не в метрике, столетие – пустяк!Столетие, столетие, столетие – пустяк…
ПАМЯТИ Б. Л. ПАСТЕРНАКА
»…правление Литературного Фонда СССР извещает о смерти писателя, члена Литфонда, Бориса Леонидовича Пастернака, последовавшей 30 мая сего года, на 71 году жизни, после тяжелой и продолжительной болезни, и выражает соболезнование семье покойного».