Над столицами поседевшими Ночь и темень, хоть глаз коли, Президенты спят с президентшами, Спят министры и короли. Мир, во славу гремевший маршами, Спит в снегу с головы до пят, Спят министры его и маршалы… Он не знал, что они не спят, Что притихшие, сводки утренней В страхе ждут и с надеждой ждут, А ему все хуже, все муторней, Сапоги почему-то жмут… Не приказанный, не положенный За окном колокольный звон. И, упав на колени: «Боже мой!» –Произносит бессвязно он, –
Молю, Всевышний, Тебя, Творца, На помощь вышли скорей гонца! О, дай мне, дай же – не кровь, вино… Забыл, как дальше… Но все равно, Не ставь отточий, Конца пути, Прости мне, Отче,Спаси… прости…»
Глава 4: НОЧНОЙ РАЗГОВОР В ВАГОНЕ-РЕСТОРАНЕ
Вечер, поезд, огоньки, Дальняя дорога… Дай-ка, братец, мне трески И водочки немного.Бассан-бассан-бассана, Бассаната-бассаната…Что с вином, что без вина –Мне на сердце косовато.Я седой не по годам, И с ногою высохшей, Ты слыхал про Магадан?!Не слыхал?! Так выслушай,А случилось дело так: Как-то ночью странною Заявился к нам в барак «Кум» со всей охраною,Я подумал, что конец, Распрощался матерно… Малосольный огурец Кум жевал внимательно. Скажет слово и поест, Морда вся в апатии, «Был, – сказал он, – главный съезд Славной нашей партии.Про Китай и про Лаос Говорились прения, Но особо встал вопрос Про Отца и Гения».
Кум докушал огурец И закончил с мукою: «Оказался наш Отец Не отцом, а сукою…»Полный, братцы, ататуй! Панихида с танцами! И приказано статуй За ночь снять на станции.
…Ты представь – метет метель, Темень, стужа адская, А на нем одна шинель Грубая, солдатская, И стоит он напролом, И летит, как конница, Я сапог его кайлом, А сапог не колется,
Помню, глуп я был и мал, Слышал от родителя, Как родитель мой ломал Храм Христа Спасителя.Бассан-бассан-бассана, Черт гуляет с опером, Храм – и мне бы ни – хрена, Опиум, как опиум, А это ж Гений всех времен, Лучший друг навеки!Все стоим ревмя ревем, И вохровцы, и зэки,
Я кайлом по сапогу Бью, как неприкаянный, И внезапно сквозь пургу Слышу голос каменный: «Был я вождь вам и отец, Сколько мук намелено! Что ж ты делаешь, подлец?! Брось кайло немедленно!» Но тут шарахнули запал, Применили санкции, – Я упал, и Он упал, Завалил полстанции…
Ну, скостили нам срока, Приписали в органы, Я живой еще пока, Но, как видишь дерганный…Бассан-бассан-бассана, Бассаната-бассаната!Лезут в поезд из окна Бесенята, бесенята…Отвяжитесь, мертвяки!К черту, ради Бога…Вечер, поезд, огоньки, Дальняя дорога…
Глава 5: ГЛАВА, НАПИСАННАЯ В СИЛЬНОМ ПОДПИТИИ И ЯВЛЯЮЩАЯСЯ АВТОРСКИМ ОТСТУПЛЕНИЕМ
То-то радости пустомелям, Темноты своей не стыжусь, Не могу я быть Птоломеем, Даже в Энгельсы не гожусь. Но от вечного бегства в мыле, Неустройством земным томим, Вижу – что-то неладно в мире, Хорошо бы заняться им, Только век меня держит цепко, С ходу гасит любой порыв, И от горестей нет рецепта, Все, что были, – сданы в архив. И все-таки я, рискуя прослыть Шутом, дураком, паяцем, И ночью и днем твержу об одном: Не надо, люди бояться! Не бойтесь тюрьмы, не бойтесь сумы, Не бойтесь мора и глада, А бойтесь единственно только того, Кто скажет: «Я знаю, как надо!» Кто скажет: «Идите, люди, за мной,Я вас научу, как надо!»
И рассыпавшись мелким бесом, И поклявшись вам всем в любви, Он пройдет по земле железом И затопит ее в крови. И наврет он такие враки, И такой наплетет рассказ, Что не раз тот рассказ в баракеВы помянете в горький час.
Слезы крови не солонее, Даровой товар, даровой! Прет история – СаломеяС Иоанновой головой.
Земля – зола и вода – смола, И некуда, вроде, податься, Неисповедимы дороги зла, Но не надо, люди, бояться! Не бойтесь золы, не бойтесь хулы, Не бойтесь пекла и ада, А бойтесь единственно только того, Кто скажет: «Я знаю, как надо!» Кто скажет: «Тому, кто пойдет за мной,Рай на земле – награда».