Уж так ли безумно намеренье – Увидеться в жизни земной?! Читает красотка с картины Вермейера Письмо, что написано мной.
Она – словно сыграна скрипкою – Прелестна, нежна и тонка, Следит, с удивленной улыбкою, Как в рифму впадает строка.
А впрочем, мучение адово Читать эти строчки вразброд!
Как долго из века двадцатого В семнадцатый почта идет!
Я к ней написал погалантнее, Чем в наши пишу времена…
Смеркается рано в Голландии, Не падает снег из окна.
Госпожа моя! Триста лет, Триста лет вас все нет, как нет. На чепце расплелась тесьма, Почтальон не несет письма, Триста долгих-предолгих лет Вы все пишете мне ответ. Госпожа моя, госпожа, Просто – режете без ножа!
До кого-то доходят вести, До меня – только сизый дым. Мы с дворовой собакой вместе Над бегучей водой сидим. Пес не чистой породы, помесь, Но премудрый и славный пес… Как он тащится, этот поезд, Триста лет на один откос! И такой он ужасно гордый, Что ему и гудеть-то лень…
Пес мне ткнулся в колени мордой, По воде пробежала тень.
Мы задремлем. Но нас разбудит За рекой громыхнувший джаз…
Скоро, скоро в Москву прибудет Из Голландии дилижанс!
Вы устали, моя судьба, От столба пылить до столба? А у нас теперь на Руси И троллейбусы, и такси. Я с надеждой смотрю – а вдруг Дилижанс ваш придет на круг? Дилижанс стоит на кругу… Дилижанс стоит на кругу… Дилижанс стоит на кругу – Я найти его не могу!
Он скоро, скоро, скоро тронется!
Я над водой сижу опять. Направо – Лыковская Троица, Налево – дача номер пять. На этой даче государственной Живет светило из светил, Кому молебен благодарственный Я б так охотно посвятил! За все его вниманье крайнее, За тот отеческий звонок, За то, что муками раскаянья Его потешить я не мог! Что славен кличкой подзаборною,[23]Что наглых не отвел очей, Когда он шествовал в уборную В сопровожденьи стукачей!
А поезд все никак не тронется! Какой-то вздор, какой-то бред…
В вечерний дым уходит Троица, На даче кушают обед.
Меню государственного обеда:
Бламанже.Суп гороховый с грудинкой и гренками.Бламанже!Котлеты свиные отбивные с зеленым горошком.Бламанже!!Мусс клубничный со взбитыми сливками.Бламанже!!!
– Вы хотите Бля-ман-же?– Извините, Я уже!
У них бламанже сторожат сторожа, Ключами звеня. Простите меня, о – моя госпожа,Простите меня! Я снова стучусь в ваш семнадцатый век Из этого дня. Простите меня, дорогой человек, Простите меня!
Я славлю упавшее в землю зерно И мудрость огня.
За все, что мне скрыть от людей не дано – Простите меня!
Ах, только бы шаг – за черту рубежа[24]По зыбкому льду…Но вы подождите меня, госпожа, Теперь я решился, моя госпожа, Теперь уже скоро моя госпожа, Теперь я приду!..
Я к Вам написал погалантнее, Чем в наши пишу времена.
Смеркается рано в Голландии, Но падает снег из окна.
НОМЕРА
И. Б.
Вьюга листья на крыльцо намела, Глупый ворон прилетел под окно И выкаркивает мне номера Телефонов, что умолкли давно.
Словно сдвинулись во мгле полюса, Словно сшиблись над огнем топоры – Оживают в тишине голоса Телефонов довоенной поры.
И внезапно обретая черты, Шепелявит озорной шепоток:– Пять-тринадцать-сорок три, это ты? Ровно в восемь приходи на каток!
Пляшут галочьи следы на снегу, Ветер ставнею стучит на бегу, Ровно в восемь я прийти не могу… Да и в девять я прийти не могу!
Ты напрасно в телефон не дыши, На заброшенном катке ни души, И давно уже свои «бегаши» Я старьевщику отдал за гроши.
И совсем я говорю не с тобой, А с надменной телефонной судьбой. Я приказываю:– Дайте отбой! Умоляю:– Поскорее отбой!
Но печально из ночной темноты, Как надежда, И упрек, И итог:– Пять-тринадцать-сорок три, это ты? Ровно в восемь приходи на каток!
ПРИЗНАНИЕ В ЛЮБВИ
«Люди, я любил вас – будьте бдительны!»
вернутьсяЧто горд судьбою, им поверенной, Им – ты пальцем не грози Я как стоял – стою. Расстрелянный Стою – не ползаю – в грязи.
23
Вариант:
вернутьсяСквозь время за черный провал рубежа Из скуки оков Я, все-таки, вырвусь, моя госпожа, Вы только дождитесь меня, госпожа, Вы только простите меня, госпожа, Во веки веков
24
Вариант: