Опер Сема гуляет с дамою, Весел, пьян. Что мы скажем про даму данную? Не фонтан!
Синий бантик на рыжем хвостике – Высший шик! Впрочем, я при Давиде Ойстрахе Тоже – пшик.
Но под Ойстраха – непростительно Пить портвейн. Так что в мире все относительно, Прав Эйнштейн!
Все накручено в нашей участи – Радость, боль. Ля-диез, это ж тоже, в сущности, Си-бемоль!
Сколько выдано-перевыдано, Через край! Сколько видано-перевидано, Ад и рай!..
Так давайте ж, Любовь Давыдовна, Начинайте, Любовь Давыдовна, Ваше слово, Любовь Давыдовна Раз – цвай – драй!..
Над шалманом тоска и запахи, Сгинь, душа! Хорошо, хоть не как на Западе, В полночь – ша! В полночь можно хватить по маленькой, Боже ж мой! Снять штиблеты, напялить валенки И – домой!..
Я иду домой. Я очень устал и хочу спать. Говорят, что когда людям по ночам снится, что они летают – это значит, что они растут. Мне много лет, но едва ли не каждую ночь мне снится, что я летаю.
…Мои стрекозиные крылья Под ветром трепещут едва. И сосен зеленые клинья Шумят подо мной, как трава.
А дальше – Таласса, Таласса! – Вселенной волшебная стать! Я мальчик из третьего класса, Но как я умею летать!
Смотрите – Лечу: словно в сказке, Лечу, сквозь предутренний дым, Над лодками в пестрой оснастке, Над городом вечно-седым, Над пылью автобусных станций – И в край приснопамятный тот,[25]Где снова ахейские старцы Ладьи снаряжают в поход.
Чужое и глупое горе Велит им на Трою грести. А мне – За Эгейское море, А мне еще дальше расти!
Я вырасту смелым, и сильным И мир, как подарок, приму. И девочка С бантиком синим Прижмется к плечу моему.
И снова в разрушенной Трое– Елена! – Труба возвестит. И снова…
…На углу Садовой какие-то трое остановили Меня. Они сбили с меня шапку, засмеялись и спросили:
– Ты еще не в Израиле, старый хрен?!
– Ну, что вы, что вы?! Я дома. Я – пока – дома. Я еще летаю во сне. Я еще расту!..
ВАЛЬС ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА ИЛИ РАЗМЫШЛЕНИЕ О ТОМ, КАК ПИТЬ НА ТРОИХ
Песня написана до нового повышения цен на алкогольные напитки.
Не квасом земля полита. В каких не пытай краях: Пол-литра – всегда пол-литра, И стоит везде Трояк!
Поменьше иль чуть побольше – Копейки, какой рожон?! А вот разделить по-Божьи – Тут очень расчет нужон!
Один – размечает тонко. Другой – на глазок берет. А ежели кто без толка, Всегда норовит – Вперед!
Оплаченный процент отпит И – Вася, гуляй, беда! Но тот, кто имеет опыт, Тот крайним стоит всегда.
Он – зная свою отметку – Не пялит зазря лицо. А выпьет он под конфетку, А чаще – под сукнецо.
Но выпьет зато со смаком, Издаст подходящий стон, И даже покажет знаком, Что выпил со смаком он!
И – первому – по затылку, Он двинет, шутя, пинка. А после Он сдаст бутылку И примет еще пивка.
И где-нибудь, среди досок, Блаженный приляжет он. Поскольку – Культурный досуг Включает здоровый сон.
Он спит. А над ним планеты – Немеркнущий звездный тир. Он спит. А его полпреды Варганят войну и мир.
По всем уголкам планеты, По миру, что сном объят, Развозят Его газеты, Где славу Ему трубят!
И грозную славу эту Признали со всех сторон! Он всех призовет к ответу, Как только проспится Он!
Куется Ему награда. Готовит харчи Нарпит. Не тревожьте его! Не надо! Пускай человек поспит!…
ОПЫТ ПРОЩАНЬЯ
Сане Авербуху
Корабль готовится в отплытие. Но плыть на нем – Сойти с ума! Его оснастку, как наитие, Разрушат первые шторма. И равнодушно ветры жаркие, Не оценив его дебют, Когда-нибудь останки жалкие К чужому берегу прибьют!
Но вновь гуляют кружки пенные, И храбро пьют: За край земли! И корабельщики степенные В дорогу ладят корабли.
…Вот он стоит, Красавец писанный! Готовый вновь нести свой крест. Уже и названный. И признанный. Внесенный в Ллойдовский реестр.
И я – с причала – полон нежности, Машу рукою кораблю. Позорным страхом безнадежности Я путь его не оскорблю.
Пусть он услышит громы вечные, Пусть он узнает Счастье – быть. И все шепчу я строки вещие:– Плывем… Плывем! Куда ж нам плыть?!..
ОПЫТ ОТЧАЯНИЯ
Мы ждем и ждем гостей нежданных, И в ожиданьи Ни гу-гу! И все сидим на чемоданах,Как на последнем берегу.
И что нам малые утраты На этом горьком рубеже, Когда обрублены канатыИ сходни убраны уже?
И где-то бродит в дальних странах Чужою ставшая строка. А мы сидим на чемоданахИ ждем проклятого звонка.