– Адам!
Би проскользнула в кабинку и обняла мужа лучшей подруги, который сидел неподвижно и напряженно, пока она сильно сжимала его в объятиях.
– Мне не следовало сюда приходить, – пробормотал он. – Я должен быть с мальчишками.
– Они с твоей мамой? Как они? Если тебе что-нибудь нужно… – Она не закончила фразу, понимая, как банально звучат ее фактически пустые слова. «Если я что-то могу сделать… если тебе нужна какая-то помощь…» Би не станет им ни матерью, ни женой, а мать и жена им и были нужны, и ничто больше.
– С ними все ужасно. Тоби не произнес ни слова с тех пор, как я в тот день забрал его из школы, а Ной не прекращает кричать. Мы живем у мамы, потому что я просто не в состоянии вернуться в дом, но мы же не можем навечно у нее остаться. Что нам делать, Би? Что мы будем делать без нее?
Горячие злые слезы уже в третий раз за этот день навернулись на глаза Би, только теперь она не шмыгала носом и не вытирала их, а дала им свободно литься из глаз. Мать Элеоноры позвонила два дня назад и говорила бессвязно, сообщив новость, и с тех пор Би почти не прекращала плакать. Она пыталась сразу же дозвониться до Карен, но та не ответила. Би взяла такси и поехала к дому подруги, но в окнах не горел свет. Карен не появлялась на работе, и там Би отказались что-либо говорить – или просто не знали. Би чувствовала боль, замешательство и гнев – она за неделю потеряла двух подруг. У нее не было ответа на вопрос Адама. Она не знала, как они справятся. Она понятия не имела, будет ли вообще кто-то из них в порядке хоть когда-нибудь.
– У полиции есть мысли о том, кто это сделал?
Адам рассмеялся, звук получился пустым, без доли веселья.
– Я был главным подозреваемым. К счастью, я весь день находился в офисе, а не ездил по объектам. Я просто не мог попасть домой. Они не думают, что это были грабители, потому что у нас ничего не взяли. Соседи слышали, как она с кем-то ругалась. Полиция допрашивает Карен. Ты знала об этом?
– Карен? – произнесла Би в замешательстве. – Почему? Разве она не была на работе?
Адам посмотрел на нее, и она впервые увидела, как покраснели и припухли его глаза. Он выглядел совершенно сломленным.
– Ее отстранили от работы на эту неделю. Я думал, что ты знаешь.
– Мы поругались. – Би было стыдно в этом признаваться. Все это теперь казалось таким неважным в сравнении с тем, что случилось в их жизни. – Из-за Майкла. Конечно… – Она не могла заставить себя произнести вслух имя Элеоноры. – Ты знал об этом?
– Нет, – покачал головой он. – Элеонора на самом деле очень странно себя вела, и странно не в том смысле, как бывает после рождения ребенка. Мы почти не общались, а когда она все-таки снисходила до того, чтобы со мной поговорить, то обычно рявкала, ругала меня из-за того, как мало я делаю или как мало понимаю.
Би вздохнула.
– Мы выяснили, что Майкл женат. Элеонора плохо это восприняла. Ну, ты знаешь ее отношение к подобным вещам, семья священна и все такое. Она прекратила общаться с Карен, когда об этом узнала.
– Вероятно, начала снова. Именно поэтому Карен и забрали для допроса в то утро, когда Элеонора… в то утро, когда это случилось.
– Про это я ничего не знаю. Я не разговаривала с Карен больше недели. Она не отвечает на мои звонки.
Би подумала о свидании, которое лучшая подруга для нее организовала, и о видеозаписи, разосланной коллегам по работе. Что, черт возьми, происходит с Карен? Она себя никогда так не вела. Она всегда была такой собранной и никогда не участвовала в гнусных играх. В сознании пронеслось воспоминание о разговоре, который состоялся у них несколько недель назад.
– Мне нужно задать тебе один вопрос. – Би уставилась в стол, она не могла встречаться взглядом с Адамом. – До того, как мы разругались, Карен сказала, что видела тебя с одной из своих пациенток. Она подумала, что у вас роман.
Казалось, лицо Адама не могло побледнеть еще сильнее, но после своих слов Би точно это увидела.
– Я не стал бы… не смог бы…
Она протянула руку и коснулась его руки.
– Теперь это не имеет значения. Что бы ни случилось, это неважно.
– Конечно, важно. Нельзя допустить, чтобы люди думали, будто я могу так поступить с Элеонорой. – Он вздохнул. – Давай взглянем правде в глаза. В последние несколько месяцев я был дерьмовым мужем. Я специально задерживался на работе, чтобы лишний раз не сделать что-то не так, не сказать что-то не так, а в это время я был нужен Элеоноре и мальчишкам. Я при любой возможности сбегал из дома. Я вернулся в спортзал, черт побери, а я много лет туда не ходил! Я был жутким эгоистом, все время думал о том, что мне нужно личное пространство и время, хотя должен был проводить каждую свободную минуту с семьей. О боже, если б только я мог вернуться назад и быть ей таким мужем, какого она заслуживала…