Чем сильнее были его толчки, тем больше она стонала, хватая ртом воздух, когда казалось, что он вошел максимально глубоко. Он намотал ее волосы себе на руку и оттянул голову назад так, что Карен чувствовала его дыхание на своем лице, пока он трахал ее, одновременно лаская клитор сначала медленными ритмичными движениями, а затем все быстрее и быстрее, когда пытался сдержать оргазм.
– Пока нет, – прошептала она напряженным голосом. – Я еще не готова.
Он словно принял вызов, и его толчки внутри нее стали быстрее, он проникал все глубже, пока ей не стало больно, и из этой боли возникло восхитительное удовольствие. Она взяла его руку и положила себе на грудь. Его большой и указательный пальцы инстинктивно нашли ее сосок, словно ребенок, нащупавший грудь матери.
– Сильнее.
Он грубо схватил ее, и она почувствовала боль, которая прошла по всему телу и превратилась в знакомую вспышку удовольствия сначала между ног, а затем выше, растекаясь по груди и шее. Через несколько секунд она почувствовала, как он напрягся и, кончив, издал хриплый крик, после чего они оба рухнули на кровать в полном удовлетворении.
Они оба упали на кровать в блаженном дурмане, который бывает после секса, и Карен мгновенно заснула. Когда она проснулась, мистер Гаваец тихо посапывал, а часы на ее телефоне показывали два часа сорок три минуты. Четыре пропущенных звонка от Майкла и сообщение:
«Пытался позвонить, чтобы пожелать спокойной ночи. Скучаю по тебе. Поговорим завтра. Xxx».
Она тихо собрала вещи и закрыла за собой дверь, замок едва слышно щелкнул. После этого Карен украдкой спустилась по лестнице и выскользнула на улицу. Номер был оплачен заранее; она использовала вымышленную фамилию и ни разу не назвала свое настоящее имя мужчине, с которым только что занималась любовью. Ее как будто бы там и не было. По темной улице, пошатываясь, шел какой-то мужчина, загулявший субботним вечером и явно желавший его продолжить, чтобы не идти домой, где его завтра будет мучить похмелье, а то и алкогольная паранойя. Вскоре единственный на главной улице ночной клуб выпустит последних посетителей, и они, нагулявшись, станут искать путь к своим постелям. Карен направилась к местной стоянке такси.
– Есть свободные машины?
Мужчина за стеклом едва ли поднял голову, чтобы на нее посмотреть, и буркнул:
– Через час, дорогая.
Она не планировала столько времени провести в зале ожидания, где пахло пивом и пóтом, сидя на деревянной скамье и смотря на потертый ковер с пятнами блевоты. Она ушла, не ответив, а диспетчер даже не обратил внимания.
На стоянке стояли черные машины такси, водители смотрели на нее с надеждой. Даже очень сильно напившиеся гуляки не хотели платить в три раза больше обычной таксы, чтобы не ждать машину.
– Рэнгарт Гарденс, – назвала она район, усаживаясь в первую машину в ряду. Водитель мгновенно сел на свое место, захлопнул дверь, включил счетчик и завел мотор.
После десятиминутной поездки в полном молчании машина притормозила у края тротуара на некотором удалении от дома Карен. Она заплатила водителю невероятно крупную сумму за такую поездку, добавила пару фунтов стерлингов сверху в качестве чаевых и вышла из машины, бросив одно лишь «Спасибо».
Дом был большим и пустым, он всегда казался таким в отсутствие Майкла. Тишина была почти невыносимой, она словно насмехалась над ее глупостью. В кровати Карен никто не ждал, чтобы спросить, хорошо ли она провела вечер, никто не беспокоился из-за того, что она вернулась так поздно, и никто не хотел знать, где, черт побери, она была и почему от нее пахнет другим мужчиной. Она чувствовала себя изможденной эмоционально и физически, и ей ничего не хотелось больше, чем забраться в кровать и обнять любовь своей жизни. Но этого она сделать не могла, а без него кровать казалась холодной и совсем не влекла ее. Вместо этого Карен включила душ на полную мощность, подождала, пока вода не станет максимально горячей, сбросила одежду и залезла в ванну, радостно принимая на тело обжигающую струю душа, которая смывала с нее все грехи.
Казалось, что она так стояла несколько часов, ее слезы смешивались с водой и утекали в сливное отверстие. Когда Карен наконец вылезла из ванны, она вытерлась насухо, обернула полотенцем голову, взяла книгу с прикроватной тумбочки и уселась в большое удобное кресло у себя в кабинете. В нем она и проснулась в одиночестве пять часов спустя. У нее затекла шея, и она страшно замерзла.