– Ты прекрасно знаешь, что мама любит тебя больше, – продолжала Би. Это была старая шутка, к которой обе давно привыкли. – Иначе меня не назвали бы в честь бабушки Беатрис, а тебя в честь бабушки Фрэнсис. Мне отлично подошло бы имя Фрэнки. Такое крутое имя совсем не для тебя. Напрасно мама так сделала.
– Если ты закончила все свои дела, то я могла бы к тебе подскочить. Рич и Льюис сейчас на футболе, Мейзи у подруги, а мне нечем заняться. Я подумала, что лучше всего будет поехать к тебе.
– Отлично, спасибо, Фрэн. Как я могу отказаться от такого предложения?
Ей в эти дни было легко разговаривать с Фрэн. Иногда даже легче, чем с подругами. Би не была уверена, в ком тут дело – в них или в ней самой, но иногда у нее возникало чувство, будто они наконец выросли и потеряли интерес друг к другу. Вместе с Фрэн она не чувствовала себя неудачницей из-за отсутствия мужа, двоих детей и прекрасной работы. Фрэн была старше, и дети у нее появились до того, как кто-то мог ожидать того же от ее младшей сестры, плюс ко всему детки оказалась маленькими гаденышами, поэтому Би радовалась своему статусу одинокой незамужней женщины. Би любила подруг как сестер, но каждый раз при виде их вспоминала, что с карьерой у нее ничего не получается, а серьезных отношений завести не удалось. Поэтому она неоднократно собиралась рассказать Фрэн про то, что с ней случилось много лет назад, но никак не могла заставить себя произнести эти слова вслух – заново все пережить или, еще хуже, выяснить, что ошибалась по поводу сестры, и увидеть в ее глазах осуждение.
– В последнее время у Элеоноры, кажется, не все в порядке с головой из-за гормональной перестройки после рождения ребенка. И еще она считает, что теряет себя. – Фрэн едва успела переступить порог, как сестра начала выпускать пар. – А Карен рассказала про пациентку, которая ее пугает. Она слишком серьезно ее воспринимает, как мне кажется. Я уверена: она знает, что мы с Элс что-то от нее скрываем, – у нас не очень получается с этой вечеринкой-сюрпризом. Плюс она еще давит на меня – хочет познакомить с мужиком со своей работы. Я разрешила ей дать ему мой номер, причем довольно давно, а он еще даже ни одного сообщения не прислал. Может, он думает, что я неудачница.
Фрэн вопросительно приподняла бровь.
– Карен все еще пытается организовывать тебе встречи со скучными не подходящими тебе типами?
Би улыбнулась.
– Ага. Я пыталась ей говорить, что довольна своей жизнью, но, похоже, она не верит, что я могу быть счастлива в одиночестве в моем возрасте… Она заботится обо мне. Желает мне счастья.
– Хм-м-м, – пожала плечами Фрэн. – Я уверена, что это так, просто…
– Просто что? – Голос Би прозвучал резче, чем она хотела.
– Забудь, – быстро ответила Фрэн. – Прости.
– Нет, серьезно, в чем дело?
– Ну, просто создается такое впечатление, что забота Карен о тебе – это всегда попытки тебя изменить. Я знаю, что она твоя лучшая подруга, но почему, если ты одна, то с тобой обязательно не все в порядке?
То, что Фрэн не понимала положения вещей, было нормально. Никто не понимал, как три женщины оставались подругами столько лет. Люди понятия не имели, что история их отношений – это цемент в стенах. Но из-за ее настроения в последнее время слова сестры все же задели чувствительную струнку.
– Карен ничего не имеет в виду. Она просто так действует. Она любит чувствовать себя нужной – что каким-то образом помогает. Да и мужик этот не кажется таким ужасным…
– Хорошо, я поняла. Он психиатр?
– Нет. Он айтишник.
Фрэн резко подняла голову, и Би рассмеялась.
– Не надо на меня так смотреть. Майкл тоже айтишник и не сделал Карен ничего плохого.
Сестра нахмурилась.
– Что? Ты имеешь что-то против Майкла? Ты всегда так морщишься, когда я его упоминаю.
Фрэн покачала головой.
– Я не доверяю ему, Би. Я не могу сказать что-то конкретное, объяснить почему, но я просто ему не доверяю.
Глава 43
Карен
Карен постучала в дверь два раза и ждала. Она не думала, что когда-нибудь так разнервничается перед разговором со своим начальником после стольких лет знакомства. Ведь он был ее наставником, обучал ее. Ей хотелось думать, что Роберт любит и уважает ее, но работа у него всегда стояла и будет стоять на первом месте, поэтому ей было особенно трудно сказать ему то, что она собиралась.