Так прошло больше двух месяцев. Близился Новый год. Тридцать первого декабря она решила устроить себе выходной. Торговли сегодня — никакой, народ спешит домой, к праздничным деликатесам, которые не чета ее выпечке. В двенадцать, в разгар уборки позвонила Тина.
— Привет, Поволоцкая! С наступающим!
— Привет, тебя тоже.
— Новый год где встречаешь?
— Дома.
— С кем?
— С елкой.
— Я имею в виду одушевленные предметы, — жизнерадостно поддела Изотова.
— А она — живая, — не осталась в долгу Васса.
— Слушай, приезжай ко мне, а? Отличная компания собирается! Будет очень интересный господин, — многозначительно пообещала «ходячий памятник», — иностранец. Приедешь?
— Нет, но за приглашение спасибо. — Новогодняя ночь в компании незнакомых людей, да еще разбавленной зарубежным залетным, сулила одну головную боль. Лучше отказаться сразу и без колебаний, чтобы неугомонная «сваха» не названивала каждый час.
— Васька, ты живешь как монашка, так нельзя! Надо наслаждаться жизнью в полную силу! Бабий век короток, сколько нам осталось? — Жизнелюбивая Тина била прямо в цель, но по этим мишеням Васса уже отстрелялась.
— Нет, спасибо, — повторила она. — Я не могу.
— Ну как знаешь, — разочарованно протянула Изотова. — Надумаешь — приезжай.
И хорошо, что не поехала! В девять позвонила из Стамбула Юлька и поздравила с наступающим.
— Рыжик, — обрадовалась Васса, — ты не могла мне сделать подарок лучше! Как у вас?
— Замечательно! Здесь плюс десять, только дождь. Васька уже во втором классе, отличник. Юра передает тебе привет. Мы все тебя очень любим!
Потом позвонила Лариса и тоже объяснилась в любви. В одиннадцать поздравила по телефону Стаська и обещала завтра заскочить. Васса грелась в признаниях и обещаниях, похваливая себя за мудрое решение остаться дома. А ровно в двенадцать раздался еще звонок. По телевизору громко били куранты, и поэтому она услышала его не сразу. А услышав, не поверила, что звонят в ее дверь. Но звонок дребезжал, не хотел угомониться и требовал впустить гостя. Хозяйка нашарила под столом тапочки и открыла дверь, задним умом сообразив, что не худо бы спросить, кто там.
Вначале кроме огромной охапки светлых роз она ничего не увидела. Потом заметила ноги в брюках, обутые в сверкающие черным глянцем туфли. Еще через пару секунд — руки. Смуглые, с белоснежными манжетами, выглядывающими из-под рукавов дубленки, сильные, вцепившиеся в острые шипы длинных стеблей, темнеющие загаром даже на зеленом фоне. Крупные лимонные головки, не стиснутые целлофаном, слегка качнулись, и знакомый голос робко произнес:
— С Новым годом!
Ранним новогодним утром, когда захмелевшая столица крепко спала, из двери однокомнатной квартиры вышел высокий загорелый мужчина в дубленой куртке, вызвал лифт и спустился на первый этаж. Сел в припаркованную рядом с домом машину и поехал на Казанский вокзал. Покупать два билета «СВ» на поезд «Москва.
Февраль, 2003 год
«20 февраля.
Судьба точно решила покуражиться! Погиб Женя Ленточкин, наш водитель. Двадцать семь лет, жена — в роддоме. Кошмар! Вересов ходит мрачнее тучи. Еще бы! По приметам — так впору всю группу распустить, а на картине поставить жирный крест. И если убийство Баркудина прошло по касательной, то от вчерашней трагедии не отвертеться. Женя — член съемочной группы. А как известно, смерть одного из нас — худшая примета для будущего фильма. Я уж не говорю о том, что парня безумно жаль. Веселый, безотказный, полный сил и жизни. Какая-то пьяная сволочь в джипе выехала на встречную полосу и врезалась в Женькину «семерку». Что за чудовищная несправедливость?!
Через три дня вылетаем в Симферополь — я, Самохин, Вересов, оператор Сима, продюсер, Анечка и директор Эдик Кривогоров. Остальные — поездом до Севастополя послезавтра. Могут оказаться на месте и раньше нас. Если погода будет нелетной, застрянем в аэропорту.
Я так радовалась возможности погреться на крымском солнышке, но что-то мне подсказывает; не радуйся. Не дай бог сработать поговорке: пришла беда — отворяй ворота. А они уже открыты, и беды не идут — валом валят».
Глава 10
Осень, 1993 год
— Оля?! — Борис не верил своим глазам. — Как вы меня нашли? И что вы здесь делаете?
— Может быть, впустите меня? Хотя бы на порог? — невозмутимо поинтересовалась она.
— Да, конечно, заходите!
Девушка вошла в прихожую и с ходу повторила:
— Так вам нужна помощница по хозяйству, Борис Андреич?
Деловитая, собранная Ольга ничем не напоминала ту беспечную кокетку, которая «стреляла» в него зелеными глазами год назад. Она похудела, черты лица стали резче, взгляд — серьезнее. Рыжие волны, хлеставшие его по щекам, собраны в тугой узел на затылке. Одета в узкие черные джинсы, серый свитер и клетчатый черно-белый пиджак. Красивая, строгая, не допускающая фривольностей. Резкая перемена удивляла, радовала глаз, вызывала уважение. Она очень повзрослела и, похоже, набралась ума-разума. Но как здесь оказалась и для чего?
— Конечно, Оля, помощница мне нужна, на быт времени нет совсем. Но я уже договорился. Сейчас должна подойти женщина, чтобы обсудить детали. В принципе, думаю, проблем у нас не возникнет.
— Елизавета Никитична?
— Да, — растерялся Борис, — а вы откуда знаете?
— Она не придет.
— Почему? — Женский голос по телефону не мог принадлежать пустышке, нарушавшей свои обещания. — Вы ее знаете?
— Это — моя бывшая учительница.
— Проходите, Оля! — спохватился хозяин, сообразив, что разговор затягивается и припороговым стоянием здесь не обойтись. — Извините, что сразу не пригласил, и не обращайте внимания на беспорядок.»
Глебов первым сунулся в комнату, на ходу подхватывая разбросанные вещи. А сгребая на край стола рабочие бумаги, вдруг разозлился: что это на него нашло? Ведет себя как юнец! Это же просто Ольга, девчонка, которая пыталась играть с ним во взрослые игры. «Одичал», — решил он, поворачиваясь к нежданной гостье лицом.
— Присаживайтесь! Так что случилось с Елизаветой Никитичной?
— Ничего страшного, — успокоила девушка, примостившись на краешке стула. — Неделю назад мы случайно встретились на улице, и она поинтересовалась, как мои дела. Я ответила, что все хорошо, но хочу найти какую-нибудь работу, чтобы не клянчить у родителей деньги на мороженое и бензин. В идеале — на пару-тройку часов в день, в свободное от учебы время. Лизавета поделилась, что тоже ищет работу. Пенсия небольшая, а жить как-то надо. В школе подрабатывать — годы не те, да и здоровья нет. Вот она и ищет возможность пополнить свой скромный бюджет — так и сказала. Она же сорок лет учительницей оттрубила — русский язык и литература. Не говорит — изъясняется, — пояснила бывшая ученица. — На том и расстались. А вчера вечером Лизавета позвонила. Сообщила, что сломала руку и спросила: не хотела бы я ее заменить. Дала телефон. Когда она назвала ваши имя и отчество, я подумала: совпадение. Но оказалось, мир и вправду тесен, — спокойно заключила протеже учительницы. — Так что причина моего появления здесь довольно банальна. И за ней ничего не стоит, кроме желания получить работу. А ваше предложение подходит мне по всем статьям.
Борис молчал, не зная, что ответить. С одной стороны, домработница действительно нужна. А с другой — не Ольга же!
— Что вас настораживает, Борис Андреич? Я не белоручка. Больших денег не затребую. Мозолить глаза не стану, потому как прекрасно понимаю: вы много работаете, устаете и мелькающая чужая тень с тряпкой в руках вам ни к чему. Меня вы не будете видеть совсем. Назначьте испытательный срок. Если будут претензии, просто укажете на дверь. — Она оторвалась от созерцания бумажной кипы на столе и тихо добавила: — И не надо что-то усложнять.
И Борис согласился. Почему бы нет? Прошел испытательный срок. Квартира сверкала чистотой, отглаженные рубашки спокойно дожидались своей очереди в шкафу, холодильник не пустовал. А главное — помощница умудрялась не попадаться ему на глаза, что в принципе очень устраивало. Правда, в редкие минуты релаксации у телевизора он иногда задумывался о причине такой безукоризненной ненавязчивости. Но что-то мешало до конца додумать эту мысль, и скоро никчемные попытки анализа прекратились. В самом деле, усложнения никому не нужны, эта девочка ведет себя абсолютно верно.