– А если это ловушка? – вдруг встрепенулась Тася. – Эта женщина с ее аукционом…
– Нет, точно нет. – Демьян покачал головой. – Павел Владимирович знает госпожу Ферзеву, Вихрев тоже. Кстати, я рассказал Павлу Владимировичу об аукционе, он поддержал идею. И от «Весны», если честно, хочется избавиться. Слишком свежи мои воспоминания о том, как она ожила.
– Дело твое, но мне бы хотелось, чтобы мы поехали вместе. В котором часу вы встречаетесь с Ферзевой?
– В полдень, – ответил Дёма.
– Плохо, у меня вряд ли закончится экзамен, – нахмурилась Тася. – Ладно, во всяком случае, я буду знать, где тебя искать. Только все равно будь осторожен!
– Буду, обещаю, – заверил ее Демьян. – Ты завтра с утра поедешь в больницу?
– Да.
– Тогда я приеду туда сразу после экзамена.
– Договорились.
Демьян еще немного посидел с Тасей, а потом вернулся к себе. Сразу же стало пусто и одиноко. Хотелось услышать шаги Лёшки, его игру на гитаре, пусть даже пустую ругань по поводу незакрытой банки кофе. Что угодно! Лишь бы не эта всепоглощающая тишина. Но брат в больнице, и все, чего хотела Тася, – чтобы он выздоровел. Тогда ей не о чем будет больше мечтать.
Метель усиливается…
Тася уехала в больницу ранним утром. Дёма хотел сначала поехать с ней, но в итоге решил: экзамен, а потом уже больница. Все равно до вечера к Лешему никого не пустят, а Тася позвонит, когда узнает что-то новое.
На фоне последних событий Демьяна даже экзамен не пугал. Он приехал в университет намного раньше положенного, первым вошел в аудиторию, занял свое место. Постепенно мир вокруг него наполнялся голосами и звуками. Это приходили однокурсники. Они смеялись, шутили. Некоторые нервничали, оно и понятно. И только Демьян посреди этого предвкушения и ожидания казался сам себе лишним. Пустым, выпитым до донышка. Словно здесь присутствовала его оболочка, а мысли и душа были далеко-далеко.
– Ничего, сейчас Азаров нам покажет мастер-класс, – расслышал он чей-то смешок. – Как тогда с этюдом.
Можно было, конечно, отреагировать резко, но Демьян сдержался. Он даже не посмотрел на того, кто говорил, пусть и узнал голос. В другом углу аудитории девочки обсуждали случившееся с Данилом Котовым. Они беспокоились: к Данилу все еще не пускали, но вроде бы уже завтра собирались перевести в общую палату. Значит, жить будет, постепенно выздоровеет.
Наконец появился их преподаватель. Натюрморт оказался очень ярким, не зимним, а осенним, потому что перед студентами возникла тыква, рядом с ней стоял кувшин, в нем алели хризантемы. Все это великолепие было установлено на салфетку. Красота, да и только… Карандаш сразу запросился в руки. Магии сейчас не было – лишь чистое вдохновение.
– Работайте, – разрешил преподаватель.
И студенты принялись за дело.
Давненько Демьян не рисовал с таким упоением.
Наверное, с дракона, который теперь красовался на одной из футболок Лешего – друг воплотил свою задумку. А сейчас все получалось как надо – каждый штрих, каждое движение цветных карандашей, которые Дёма выбрал для своей работы. И на рисунке проявлялась желто-оранжевая тыква, коричневый кувшин с выпуклым узором, яркие осенние цветы. Художник остановился только тогда, когда его творение было полностью завершено.
– Готовы? – Преподаватель заметил его поднятую руку и подошел. – Отличная работа! Оценку узнаете чуть позднее, после обсуждения, но повторюсь – работа замечательная!
– Спасибо, – пробормотал Дёма и вышел из аудитории первым из однокурсников.
– Демьян! – его тут же окликнул Павел Владимирович. Он подошел к ученику быстрым шагом.
– Добрый день, – откликнулся тот.
– Здравствуй-здравствуй. Как экзамен? Все получилось?
– Да. Жду оценок.
– Даже не сомневаюсь, что все будет хорошо. – Павел Владимирович так и лучился доброжелательностью. – Слушай, приезжай сегодня после экзамена в студию. Я заказал новые краски, хочу, чтобы ты попробовал. Мне кажется, для твоих картин они подойдут, очень яркие, насыщенные цвета.
– Извините, сегодня не смогу, – торопливо ответил Демьян. – У меня друг заболел, надо поехать к нему.
– Тогда, может, завтра?
– Возможно, пока не знаю.
– Позвони, если получится. Договоримся.
На этом Павел Владимирович похлопал его по плечу и пошел прочь. Дёма чувствовал себя скверно. Преподаватель всегда относился к нему хорошо, а сейчас Демьян будто изворачивался, как уж на сковородке. Он не хотел ехать в студию: если на экзамене получилось отдаться творчеству, то за пределами училища пока было не до картин. И отказывать было неудобно: все-таки именно Павел Владимирович помог ему с выставкой и познакомил с Вихревым. Неблагодарно как-то всё получалось…