— Мне надоело быть Золушкой! — воскликнула она, — и ждать, пока поднесут туфельку для примерки! Ты знаешь, почему я живу с отцом? Потому что ненавижу его! Я жду не дождусь того! момента, когда смогу всадить ему нож в спину по самую рукоятку! Вот тогда я буду упиваться! — закричала она. — Он все вспомнит! Как, разводясь с мамой, оклеветал ее. Знаешь, зачем он взял меня после развода? — засмеялась Валентина. — Чтобы дослужить до отставки в ГДР. Ведь туда в основном посылали семейных. А с мамой он развелся только потому, что она мешала ему наслаждаться гусарской жизнью! Я видела, сколько проституток у него было в Берлине. Вот он и избавился от мамы. А чтобы сделать виноватой ее, договорился со своим другом и якобы ночью застал его и маму в своей, постели. — Схватив лежащую на подоконнике сигарету, Валентина закурила, — А я была глупой, восторженной девчонкой. Даже я поверила в мамину измену. Что и убедило суд. На самом деле все было гораздо проще, Мне ужасно хотелось в Германию. Дочь советского офицера за границей. И я представляла, что это такое. Ведь, согласись, — она посмотрела на зевающего Призрака, — в то время заграница, даже ГДР, казалась чем-то безумно интересным. Вот я и предала свою маму. И очень скоро это поняла. Отец почти сразу привел Анну, — в ее глазах полыхнула злость. — Она была генеральской дочерью. Вот благодаря помощи нового родственника отцу и удалось замять дело Зяблова, который попался на продаже оружия. Потом появился брат. Отец требовал, чтобы я называла его братиком. Отношения с мачехой у нас сразу не сложились. Мы обе чувствовали ненависть друг к другу и не старались это скрыть. И вот тогда я поняла, как виновата перед, мамой, — сказала Валентина. — А она по-прежнему считает меня своей маленькой девочкой. Потом я попалась на наркотиках. Надеюсь, ты не забыл это?
— Помню, — лениво ответил Призрак, — но я знал, что папаня отмажет тебя, и поэтому не волновался.
— Но ведь я именно из-за этого и осталась с ним, когда стало ясно, что он один из главарей поднявшей голову русской мафии!
Призрак усмехнулся:
— Есть люди гораздо круче его. Просто он сумел понять момент и благодаря этому занял такое положение. Он начал торговлю оружием, а это приносило и приносит огромную прибыль. Он организовал небольшой завод, производящий пользующиеся сейчас спросом «ТТ». А потом поступил очень умно — создал несколько банков и занялся отмывкой денег. Вот тогда твой папаша стал действительно пользоваться популярностью. Но стоит ему раз на чем-то погореть, и все. Поэтому я принял твою сторону. Хотя он неплохо ко мне относится, — он усмехнулся. — Люди моей профессии пользовались спросом всегда.
Но я попал в поле зрения милиции, — он зло выругался. — И на мне можно было ставить жирный крест. Доказать убийство менты мне не смогли. Но тем не менее был засвечен. И тогда появилось немало желающих увидеть мою кровь. А Иван Степанович взял к себе. Сейчас я возглавляю охрану инкассации. Парни из моей команды охраняют отделения банков и сопровождают клиентов с крупными суммами. Но я… — осекшись, он замолчал.
«Ради чего я начала изливать ему душу? — подумала Валентина. — Ведь он приблизился ко мне после того, как почувствовал мою ненависть к отцу. Да какая разница, пока мы нужны друг другу. Правда, я знаю, что Призрак нужен мне как ударная сила, которой я воспользуюсь в нужный, удобный для меня момент. А вот зачем ему понадобилась я?»
Признак заметил ее усмешку и по-своему понял ee — Ты не поняла меня, я только хотел сказать…
— Мне все равно, что ты имел в виду, — отходя от окна, сказала Валентина. — Сейчас давай, как говорят американцы, займемся любовью. Граф с газовым ключом в руке подошел к двери квартиры Галины. Вчера вечером он около часа пытался затянуть явно ослабленную обтягивающую гайку, на трубе кухонного крана. Затем поняв, что все имеющиеся гаечные ключи гораздо меньше, чем требуется, они договорились с Галиной, что Граф принесет разводной ключ. Галя сказала, что придет с работы после пяти и будет «прекрасного сантехника». Граф понял ее иронию и не обиделся. Потом она пригласила его к столу. Он согласился как бы нехотя. Но когда на столе появилась жареная картошка с мысом, начал, как говорится, уминать за обе щеки. И уже у себя в квартире понял, что Галина, вспомнив его нечаянное признание о том, что- он на мели, накормила его. И, странно, это его не задело. Граф никогда не терпел жалости. Это он позволял только своей учительнице Валентине Анатольевне. Граф полдня шатался по Москве, привыкая к ее нынешней жизни. Обилие заграничных товаров и продуктов просто поражали его, а газетные киоски совсем развеселили — их витрины были полны изданиями, за иллюстрации в которых раньше давали срок как за порнографию. Обменные пункты валюты тоже были для Графа новостью. Ведь всего несколько лет назад иметь у себя любую иностранную валюту считалось преступлением и за это давали вполне приличный срок. Около одного из таких пунктов Граф встретил своего старого должника, который «очень обрадовался» возможности отдать карточный долг. Граф пересчитал долг в соответствии с теперешним курсом и получил вполне приличную сумму. Граф собрался было позвонить в Галину дверь, но услышал: