— Я повторяю! — сердито говорила Галина. — Мне ничего не надо, поймите это! — Губы Графа изломала злая улыбка:
— Ну сейчас-то, каратэк хренов, ты так просто от меня не сдернешь! — Перехватив ключ, прижался к стене. Наверняка он выйдет спиной, потому что, судя по тону, Галя выпроваживала его. И как только она захлопнет дверь…
— Но, Галинка, — раздался уже рядом с дверью просящий мужской голос, — я только хотел узнать, может, что-нибудь нужно. Ведь Павлик все-таки болен. И…
— Я сказала! — она гневно прервала мужчину. — Мне ничего от вас не надо! Уходите и никогда больше не появляйтесь здесь! — Дверь открылась. Граф бросился вверх по лестнице. Из квартиры вышел невысокий седой мужчина!
— И все-таки, — остановившись, сказал он — если тебе что-то… — Дверь захлопнулась прямо перед его носом.
— Дура, — беззлобно бросил он и, подойдя к лифту, нажал кнопку. Когда мужчина вошел в лифт, Граф медленно спустился, поднял руку к кнопке звонка и не отпускал ее до тех пор, пока не услышал злой голос Гали:
— Я же сказала — уходите или я обращусь в милицию!
— Если милиция поможет закрутить эту чертову гайку, — громко проговорил Граф, — то я не против.
Открыв дверь, Галя смущенно улыбнулась:
— Извините, я думала, это… — она замялась и пригласила. — Входите.
— Я еще вчера просил, — улыбнулся Граф, — лучше на «ты».
— Извини, — она улыбнулась, — просто у меня сегодня не совсем хороший день. Проходи на кухню.
Увидев на Галином лице следы недавних слез, Граф удивленно покрутил головой. С мужчиной она разговаривала строго, и на плач это похоже не было.
— Галя, — переступив порог, сказал он, — может, лучше я завтра зайду? А то, по-моему, я как-то не ко времени.
— Наоборот, — она вышла в прихожую. — Ты очень ко времени. Приходил мой свекор. Он последние полгода пытается меня опекать. А мне это не нравится. Я не была женой его сына. Просто так получилось, что родила от него ребенка. И вот теперь мой несостоявшийся свекор пытается быть мне чуть ли не отцом. А я не хочу этого. Андрей был прекрасным человеком, и, я уверена, тоже был бы не в восторге от своего отца. Просто было другое время. Кто бы мог тогда подумать, что скромный музейный служащий будет делать себе большие деньги на скупке и перепродаже ворованных драгоценностей. И самое главное — все знают, что он перекупает их у жуликов.
— Так это был Растогин? — спросил Граф. Она удивленно посмотрела на него;
— Откуда вы знаете Павла Афанасьевича?
— Я его не знаю, — сказал Граф. — Просто много о нем слышал. Ты же сама мне о нем рассказывала. А я только что оттуда, где сидят эти продавцы, — он усмехнулся.
— Извини, — сказала Галя, — я не хотела…
— Все нормально, — успокоил ее Граф. — Я никогда не стеснялся и не гордился своей биографией. У каждого человека своя жизнь, и он должен делать то, что умеет. Даже если это иногда противоречит закону.
— Знаешь, — Галя улыбнулась, — я впервые в жизни вот так просто разговариваю с преступником. И ты совсем не похож на громил из детективов.
— Кино есть кино, — он пожал плечами. — В жизни все гораздо проще. Может, займемся делом, — он приподнял ключ.
— Да, — Галина задумалась, — конечно. Спасибо, Виталий. Ты пришел очень вовремя. Я…
— Когда не вспоминаешь, почему был расстроен, настроение не портится, — прервал он ее.
— Прекрасная мысль!
— Да, — вспомнив о купленных днем для нее духах, смущенно пробормотал он, — я это…
— Что такое? У тебя зубы заболели?
— Да нет, просто я тут… — не решаясь сказать о духах, не зная, как она воспримет их, Граф сунул руку в карман легкой куртки и взглянул ей в лицо. — Короче, — резковато, по-блатному, уже начиная злиться на себя, бросил он. — Вот. — Вытащив небольшую коробочку, протянул ее женщине.
— Это мне? — удивленно спросила она. — Спасибо, — взяв духи, взглянула на отвернувшегося, не знающего как вести себя Виталия.