Эти вопросы, откровенно говоря, меня не особо интересовали. После того, как уехали Катя и Олюшка, меня вообще мало что интересовало в жизни. Любимой работы не стало двадцать лет назад. Кому нужны программисты, когда нет промышленности, нет экономики, науки, нормальной системы образования? То, что от них осталось, вполне обходилось без компьютеров. А уж сельскому хозяйству — основной теперь отрасли — было и вовсе не до них.
К тому же — экономия во всем. Какие уж тут компьютеры-Интернеты и прочее баловство? Впрочем, мой древний ноутбук все еще работал. Аккумулятор давно не держал заряд, но от сети — когда в ней был ток — он по-прежнему исправно пахал. Жаль, не буквально. Пахать — в прямом смысле слова — было сейчас куда актуальней. Но я не умел пахать в этом смысле. А потому обучал, чему мог, местных детишек. Увы, их осталось всего трое. Двадцать лет назад в городе было три школы, а теперь он пуст и заброшен, люди перебрались ближе к земле — огородам, к озеру — рыбе, и лесу — грибам-ягодам и зверью-дичи. От двадцатитысячного населения осталось полторы сотни взрослых и трое детей. И один никому не нужный программист. Надо ли говорить, как я обрадовался, когда мне позвонил Губкин? Сам способ, которым он со мной связался, выходил за грани реальности. Из областного центра, который еще существовал за счет моря и рыбы, прибыла в первых числах июня подвода. Железной дорогой давно не пользовались, потому что не было паровозов, да и нечего было по этой дороге возить. А на лошадях, запряженных в старые, разбитые легковушки, мы раз-другой за год в центр выбирались. Так вот, подвода прибыла в начале лета; это был переоборудованный под гужевую тягу микроавтобус, запряженный двумя лошадьми. Автобус был милицейский, с облезлой синей полосой по белому борту, и поселок — без того малолюдный — тут же вымер. Как оказалось, напрасно, поскольку прибыли по мою душу. Но не забирать — да и за что, собственно? — а, напротив, чтобы мне кое-что передать. Спутниковый телефон! Я бы подумал, что это глупый розыгрыш, если бы не вытаращенные от подобострастия глаза областного начальника, который привез его лично. Через этот-то телефон я и пообщался впервые с профессором Губкиным. То, что он мне сказал, я тоже долго не мог воспринять всерьез. До сегодняшнего дня. Вот до этого самого момента.
— Кто заказывал чай? — вывел меня из раздумий жизнерадостный голос Губкина. Профессор вошел в купе, держа в одной руке два стакана в подстаканниках, а в другой — бумажный пакет.
— Извините, сахара нет, — сказал Губкин, поставив на столик стаканы. — Зато остались сухарики, — протянул он мне пакет. — Приятного аппетита.
Чай был остывший и плохо заваренный. Скорее всего, заварка использовалась по второму, а то и третьему разу. Но все равно, это был чай! Настоящий, а не суррогат из листьев брусники, иван-чая и прочих заменителей. Губкин, потягивая из стакана, улыбался и глядел на меня. Мне это не понравилось. Профессор заметил это и перевел взгляд за окно.
— Что это у вас там? Мельница? — Дернул он подбородком.
— Ветряк, — сказал я. — Местная электростанция. Смастерил один умелец.
— Вот как? А разве областной центр не снабжает вас электричеством? Там ведь, насколько я знаю, работают приливные станции.
— Снабжали. Но провода рвутся, подстанции выходят из строя. Первое время еще восстанавливали, но вот уже лет десять как бросили. Некому этим заниматься. Да и кому мы нужны?
— Лично вы нужны мне, — очень серьезно сказал Губкин и посмотрел мне в глаза, — И стране.
Он отставил в сторону пустые стаканы, поднялся, снял с багажной полки чемоданчик, достал из него лист бумаги и положил его на столик. Бумага была очень хорошей, белой и плотной, наверняка еще из старых запасов. На ней красовалась цветная карта. Точнее, фотоснимок, сделанный, судя по масштабу и охвату, из космоса. На меня снова повеяло ностальгией. Я бережно взял снимок в руки. Он показался мне знакомым. Ну да, вот наше озеро, вот — светлые точки зданий города, а вокруг — леса, сопки, болота, речушки… Какие-то цифры внизу снимка. Из них понятны только те, что означают дату. Июнь нынешнего года.
— Постойте! — Чуть не выронил я лист. — Вы хотите сказать, что это снято два месяца назад?..
— Ну да. Почему это вас удивило?
— Разве сейчас… запускают спутники?