Гирара сказал одному из остающихся, длиннорукому Гуани, который громче всех возражал против похода в Стеклянную землю и подбивал воинов отказаться:
— Я не буду вождем людей, ты будешь вождем людей. Я буду вождем тридцати.
Г ирара передал Гуани двух своих младших жен, и тридцать отправились в поход.
Тринадцать дней путь тридцати лежал через холмы, лес и неширокие спокойные реки, только однажды, на седьмой день, пришлось переправляться через широкую. Днем они много шагали, вечером, если по дороге никого не удалось поймать, охотились на обезьян, разводили костер и до захода солнца ели их сладковатое жареное мясо.
Некоторые рассказчики говорят, что мясо обезьян не сладковатое. Это правда, и все вы это знаете, но обычай, который идет, как рассказывают, от самого плешивого Апаи и который теперь стали забывать, предписывает в таких рассказах называть мясо обезьян сладковатым.
Каждый вечер плешивый Апаи ходил вокруг места ночлега и что-то искал. Воины спрашивали его:
— Что ты ищешь, Апаи?
Апаи отвечал:
— Следы Стеклянной земли.
Воины смеялись:
— Разве земля ходит по земле? Ищи лучше орехи, ты будешь у нас вместо женщины.
Апаи никогда не обижался на воинов, но ничего не отвечал, только говорил:
— Зря вы костер жжете.
Воины опять смеялись — они знали, что ночному дозору с костром лучше, чем без костра.
На четырнадцатый день одного из воинов, крепкозубого Гуапоре, ужалила змея сурукуку. Змею тут же убили. Плешивый Апаи разрезал Гуапоре ранку резаком из зуба капибары и отсосал из нее яд, затем смазал разрез желчью сурукуку, а твердый змеиный хвост, полосатый как пчела, привязал укушенному на щиколотку. Воины сделали носилки и понесли Гуапоре. Он был плох. Двигаться стали медленно. Часто останавливались, и Апаи щекотал Гуапоре глотку птичьим пером, чтобы того стошнило.
Вечером Апаи сказал:
— Я знаю вкус крови, я знаю вкус яда. Был еще вкус. Эта сурукуку — не сурукуку. Это или бари обернулся змеей, чтобы помешать замыслу Гирары, или Стеклянная земля оставила свой след. Не знаю, что верно.
Всю ночь Апаи кричал во сне, а утром его прохватил понос, и он целый день не мог курить. Весь день тридцать стояли на месте. К вечеру Апаи выздоровел и сказал:
— Сурукуку приползает вечером к костру. Если бы это была сурукуку, она нашла бы нас раньше. Но яд у нее самый настоящий, у меня всю ночь голова была как куча пепла, а ступни и ладони — как головни. Надо оставаться здесь, пока Гуапоре не станет лучше, я буду его лечить.
На третий день крепкозубому Гуапоре стало лучше, и двадцать девять пошли дальше, неся тридцатого на носилках.
Некоторые рассказчики говорят, что Гуапоре стало лучше на второй день, но, зная силу яда суру-куку, с этим согласиться нельзя.
Вечером этого дня Гирара сказал Апаи:
— Почему ты думаешь, что Гуапоре ужалил бари? Мы не смогли бы убить бари, не нам тягаться с миром мертвых.
Апаи ответил:
— Бари мог прислать змею вместо себя. Тогда это не он сам, но и не обычная змея.
— Расскажи о следах Стеклянной земли, — попросил Гирара.
Апаи сказал:
— Об этом трудно рассказать. Человек оставляет разные следы — след его ноги на земле похож на большую фасолину, след его зубов на лепешке — на мелкую фасоль в стручке. Есть след человека в воздухе — это его запах; такой след не виден. У Стеклянной земли следы совсем разные. Знаешь человека — знаешь его следы, знаешь Стеклянную землю — следы можешь не узнать. Она может оставлять следы в стороне от себя, как человек, стреляющий из лука. И у нее очень много невидимых следов.
На следующий день тридцать прошли всего половину дневного перехода и увидели в стороне от своего пути возвышающиеся над лесом решетчатые развалины. Апаи сказал:
— Дальше не пойдем, пока я не узнаю, что это.
Гирара спросил его:
— Это след Стеклянной земли?
— Не знаю, — ответил Апаи, — мне надо увидеть его рядом. Мне надо его понюхать.
Апаи один ушел в лес в направлении развалин и долго не возвращался. Когда вернулся, в его перепачканных жирным руках были четыре короткие бурые палочки с угловатыми навершиями, украшенными резьбой.
— Что это и зачем? — спросили воины.
— Те, кто сделал эти палочки, скрепляли с их помощью свои вещи. Я видел такие, только блестящие, — сказал Апаи, — а мы подарим их патачо, это хороший подарок, и мы сможем с ними договориться.
— Место, в котором ты нашел палочки, это след Стеклянной земли? — спросил Гирара.