— Дело в том, что, как только я предъявил миру Нефть, ее сразу же признали единственным и самым действенным средством против болезни. Многим ее назначали просто в качестве прививки. В обязательном порядке. Явившись миру в невинных одеждах очевидной пользы, Нефть казалась лекарством против неизбежной смерти. Наркотиком ее признали позже, значительно позже того момента, когда все еще можно было исправить. Очень скоро выяснилось, что, раз поселившись в человеке, Нефть больше никогда его не покидает и требует все новой и новой дозы. В любом случае из всего поколения, которое стало жертвой эпидемии, выжили только наркоманы. И мы с Элинор. Единственные среди всего этого безумия, кто не нуждался ни в хранителе от эмоций, ни в наркотике для синтезирования их.
Мне как «спасителю человечества» предоставлялись пожизненные привилегии. Не носить моего скорпиона — это ведь настоящая роскошь. Элинор всегда презирала эти адские создания. Пожалуй, мы были единственным исключением в этом смысле — из всего человечества только нам был позволен добровольный отказ от молодости, здоровья и искусственного счастья. Эта привилегия для меня была дороже всех денег, которые я получил как изобретатель Нефти. Это того стоило — так она сказала, умирая у меня на руках. Не знаю, стоило ли… Но знаю, что отдал бы все деньги за возможность умереть вместе с ней — тогда же. А в тот момент мне казалось, что, пока я жив — жива Элинор. Жива в моих воспоминаниях, в моей любви к ней.
— После того как Элинор ушла, я остался здесь. Брошенный в мир, полный счастливых сумасшедших. Меня носило по волнам этого моря безумцев — я пил нефть и не мог напиться. Я употреблял ее в количествах, достаточных для целого города, только для того, чтобы всего лишь на несколько жалких секунд забыть о боли. Миллионы ушли на то, чтобы я просто выжил — а вокруг меня счастливые безумцы довольствовались одной бесплатной дозой в день, положенной каждому по закону.
Тогда-то я, всего лишь слабый человек, нашел ее близнеца. Элинор-2, как оказалось, была среди «счастливчиков» — выживших, но прочно подсевших на нефть людей.
Гринок вскочил с золоченого кресла и в волнении пробежался по просторному кабинету. Сделав несколько кругов вокруг огромного стола красного дерева, он остановился у дверей, словно решившись покинуть кабинет с кровавыми бархатными портьерами и мебелью в стиле ампир.
— Все, чего я хотел от нее — это легкий румянец, сбившийся пульс, тень задумчивости при взгляде на меня. Разве это много? Разве слишком дерзко ждать этого от женщины, которую я боготворю? Без которой не могу жить… Жить. Как давно это было! Как давно ее сестра, эта бездушная восковая кукла заменила мне Элинор? — Гринок с силой потер разгоряченный лоб.
**
Нефти теперь требовалось гораздо больше, чем во времена, когда к ней относились просто и прагматично — как к очередному источнику энергии. На сотворение одной дозы уходило несколько баррелей. В венах человечества текли реки переработанной и подсоленной нефти. Кровь планеты стала кровью новых людей.
Но запасы нефти быстро подходили к концу. И конец этот оказался еще страшнее, чем предполагали до изобретения новых двигателей. Никто тогда вообразить не мог, что нефть понадобится не только для производства бензина и пластика. Никто даже не догадывался, что чувства станут таким дефицитом, что за возможность испытывать их придется платить такую цену. А ведь все мало-мальски приличные месторождения уже были исчерпаны к тому времени, как открыли новое применение нефти.
Машина времени несколько отдалила страшный конец, когда все подсевшее на наркотики человечество лишится последней дозы. Под воздействием наркотика один из ученых изобрел аппарат, при помощи которого можно было перенестись в любой временной отрезок после зарождения жизни на Земле.
Устройству тотчас нашли применение — стали разрабатывать месторождения нефти во времена, когда еще ни одна пирамида не была построена, потому что вся нефть из других времен была уже выкачана без остатка еще тогда, когда средства передвижения зависели от бензина.
Поэтому девушка-регистратор так удивилась, прочитав, в каком времени должна будет производиться разработка:
— Наше время?
— Да. — Гринок раздраженно постукивал пальцами по мраморной плите стола, на которой располагался удивительной красоты чернильный прибор, сработанный Челлини несколько веков назад. — Это долго объяснять, но…
— Вы хотите сказать, что нашли месторождения в нашем времени, которые до сих пор никто не открыл? — Божья коровка застыла, как будто ждала ответа не меньше своей хозяйки.
— Да. Да, именно так.
— И вы регистрируете только заявку, а не сами месторождения? — Девушка отказывалась понимать, как человек в здравом уме и трезвой памяти может предпочесть малую долю тех благ, которые сулило терпение. Вместо вечной дозы нефти, лишь малая ее часть. Малая часть вечности?
— Да, — нетерпеливо вздохнул Гринок, — малая часть от бесконечности — это ведь много.
Гораздо больше, чем ему надо было прямо сейчас. Девушка снова вернулась к экрану, полупрозрачным листом сиявшим перед ее прекрасным и бледным лицом.
— Но я ничего не вижу. Шельф, море. Вы имеете в виду разработку нефти прямо в океане? Зрелой нефти, не сырой первобытной, а современной?
— Именно. Да, вот именно! Еще не открыты способы безопасной разработки, но ведь это вопрос времени. Времени у меня нет. Поэтому я и хочу получить гонорар только за открытие месторождений и отказываюсь от доли того, что добудут потом.
— Это немыслимо, — покачала головой девушка, — никто больше не будет изобретать и строить сложное оборудование. Открыть месторождение только для того, чтобы люди поняли, как близко счастье, и не имели возможности даже прикоснуться к нему…
— Вы примете заявку?
— Я дам вам ответ завтра. Приходите.
Оглянувшись у порога, Гринок увидел, как девушка, сняв брошь с плеча, окунула ее в чернильницу. Наножуки были единственным безопасным способом употребления нефти. Накачавшись наркотиком, сверкающая рубином крапчатая букашка, шатаясь, поднялась по тонкому стеблю руки к лилейно-белой шее, и торопливо нырнула в ухо. Глаза хозяйки закрылись, и стон удовлетворения вырвался из ее мгновенно ставших сочными и алыми губ. Не стерпев резкого сияния, Гринок поспешно прикрыл инкрустированные золотом двери.
Возможно, завтра зарегистрируют открытый им способ расчета координат месторождений нефти категорий «гигантская» и «супергигантская». Явление лавинной седиментации [4]благодаря которому под склонами шельфов у берегов бывших континентов скрываются неисчислимые залежи этого драгоценного вещества, было предсказано еще много лет назад, но только Гринок смог рассчитать точное местоположение нефтяных морей под дном океана.
Единственная сложность заключалась в том, что до сих пор никто не изобрел безопасного способа добычи подводных залежей, тем более таких масштабных. Если неудачно разбурить выход нефти, то загрязнение океана будет неизбежным и непоправимым. Ничтожные остатки человечества исчезнут, захлебнувшись в мазуте.
Но ждать, пока откроют способ безопасного вскрытия месторождений, для него невозможно.
Элинор-2 была рядом. Опустив свою стрекозу в очередную дозу нефти, она могла дарить поцелуи или нежные улыбки, которых так отчаянно недоставало сейчас Гриноку. Но он мог получить безмерно много улыбок и поцелуев благодаря гонорару за заявку.
— Ты принес? — кинулась к нему на шею Элинор-2. Больше ее ничего не интересовало. Чистый блеск острого месяца сиял в ее волосах. Взгляд зеленых глаз лихорадочно метался по лицу Гринока в поисках подтверждения.
Не дождавшись ответа, она бросилась обыскивать карманы его светлого мятого пиджака. Бабочки легких прикосновений запорхали по его груди, и он закрыл глаза, чтобы не видеть, как будет превращаться эта лакированная мертвая кукла в живую и неповторимую Элинор.