Аслан с Бесланом ничего не поняли, и профессор махнул рукой:
— Расслабьтесь, проехали.Лошадку распрягите, киньте сухарей, пускай похавает.Кто ее еще накормит…
День ушел на подготовку к полету. Загадочный лист кое-как расстелили по земле, примяв зеленую травку, которая очень подозрительно начала под ним съеживаться; края пленки профессор посоветовал загнуть. «Чтоб шмоткине посыпались», — пояснил он на своем ужасном жаргоне. Вышло нечто вроде широченного прозрачного подноса, тонкого, но чрезвычайно прочного. Пленка еле заметно прогибалась под ногами и тогда переливалась всеми цветами радуги.
В центре разложили припасы и постелили старые одеяла (от них явственно пахло мышами). Оглядев фронт работ, Анатолий Борисович удовлетворенно хмыкнул:
— В целом неплохо. Осталось подключить питание.
Он достал из кармана плоскую коробку с небольшой рукояткой посредине. Поднес к глазам. Кряхтя, присел на корточки, аккуратно приложил устройство к прозрачному пластику (по его поверхности тотчас же побежали еле заметные радужные волны). Проделывая все это, он продолжал бормотать себе под нос непонятные слова. Беслан решил, что он колдует. Но тут профессор поднял голову:
— Возбуждением можно управлять, — сказал он. — Видите палочку? Называется джойстик. Берете осторожно, двумя пальцами…
Аслан не удержался и фыркнул. Профессор обиделся.
— Сейчас по шее получишь, тинейджер, — пообещал он.
И сам взялся за рукоятку. Прозрачный поднос дернулся, и Аслан едва не повалился на бок, будто и вправду получил хорошего тумака; парни почувствовали, что земля уходит у них из-под ног. Видно было, как пожелтевшая трава распрямляется. Пластик светился и переливался. По нему скользили блики.
— Ключ на старт! — вскричал профессор. — Ну, как говорится, поехали!
С этими словами он дернул джойстик на себя. Край ковра-самолета задрался вверх, и он уверенно взмыл ввысь, да так быстро, что у пассажиров заложило уши.
Безумный профессор что-то кричал, размахивая в воздухе бейсболкой, но парни уже не слушали. Они рухнули на одеяло, вцепились друг в друга и теперь тихонько выли от ужаса. Внизу проплывали холмы и озера, и удивительный аппарат, все ускоряясь, скользил по воздуху, как нож по маслу. Это было прекрасно и жутко, как волшебный сон перед самым пробуждением. Аслану хотелось поскорее проснуться — и в то же время смотреть дальше; вдруг он понял: вот это и было самым приятным в его жизни, и даже немножко жаль, что оно кончилось.
Днем и ночью, как в сказке, они летели на север, над темными лесами и широкими реками, над обширными безлюдными пространствами, к далекой и таинственной нефтеносной Москве. Кое-где среди лесов возникали города — скудно освещенные, холодные, вымершие. Густой дым от угольных электростанций поднимался в небо, и тогда Аслану с Бесланом мерещился запах гари.
Рассвет наступил рано; между тем становилось все холоднее. Под крылом потянулась пустынная тундра. Тускло блестевшие нитки трубопроводов пересекали ее наискосок. Островками сверху выглядели военные городки и полигоны, огороженные заборами. Взлетно-посадочные полосы сверху казались лентами серого пластыря, наклеенными на исцарапанное лицо Земли. Чем дальше к столице, тем больше их было. Самолеты с высоты похожи были на крошечных серебристых мокриц.
— Собьют нас ракетой, — предположил Аслан, стуча зубами. — Или итс… истребитель пустят вдогонку.
Анатолий Борисович похлопал его по плечу.
— Не бойся, — сказал он. — Снизу нас не видно. И керосина у них не хватит.
Бесланчик дрожал от холода. Закутанный в одеяло, он шмыгал носом и как будто даже всхлипывал.
— Москва, — шепнул ему брат. — В новостях показывали, помнишь? Там хорошо. Тепло. Там свет всегда горит, там ночью, как днем. Там фонтаны и д-д… и девчонки красивые.
Беслан не отвечал. Он закрыл лицо руками. Брат обнял его за плечи, проговорил на ухо:
— Давай пива выпьем. Американского. Хочешь?
Беслан помотал головой.
Профессор поднял глаза от пульта, посмотрел на ребят внимательно.
— Мечтатели, — проворчал он. — Москва, Москва. Доберемся — покажу вам ту Москву. Вы ахнете.
— Москва — столица, — возразил Аслан. — Там все самое лучшее. Небоскребы из стекла и бетона. С настоящими лифтами. Там автомобили ездят и автобусы.
Анатолий Борисович прошептал что-то невнятное, Беслану показалось — в рифму.
— Какая на хрен столица, — сказал он громче. — Был Нефтедрищенск, и остался Нефтедрищенск. Город над толстой трубой.
Последние слова он как будто даже пропел. Аслан шмыгнул носом.
— Так у нас в Питере пели, — пояснил профессор. — Слышали про Петербург? Город моей молодости. Был, понимаете ли, да сплыл. Так иной раз жалко, сил нет.
— И как вы все это помните, Анатолий Борисович, — вздохнул Аслан.
Прошло еще с полчаса, и ветер стих. Тяжелые жирные тучи потянулись внизу, земля скрылась из виду, и стало не так страшно. Небывалый аппарат плыл, раздвигая облака, как летучий корабль.
Прямо по курсу вдруг поднялось сизое облако. Другое возникло поодаль, словно за компанию к первому. Напряжение повисло в воздухе.
— Стоп. Похоже, сейчас реальный замесначнется, — сказал профессор вполголоса, но его никто не понял.
На миг стало очень тихо, а после небо разлетелось на части, как витрина торгового центра на Тверской, и огненный вихрь разметал прочь осколки — по крайней мере так показалось ошалевшему Аслану. Его брат успел зажмуриться и поэтому запомнил только грохот: похоже было, будто сразу двадцать железнодорожных вагонов, груженных свинцовыми болванками, сошли с рельс и полетели под откос, прямо Беслану на голову, и больше он ничего не слышал. Корабль швырнуло далеко в сторону; профессор бросил управление, выругался — и стало темно.
Первым очнулся младший.
Огляделся.
Растолкал Аслана.
Все, что было вокруг, выглядело довольно странно. Больше всего это было похоже на огромную стеклянную тарелку с крышкой. Точно такую, но в десять тысяч раз меньше, их мать ставила в микроволновку. Трудность состояла в том, что они находились на дне этой тарелки.
Сквозь прозрачные стенки видны были облака.
Профессор лежал на боку и еле дышал; похоже, он снова был в отключке.
Братья даже не удивились, когда в пространстве рядом с ними нарисовался светящийся прямоугольник. Очевидно, это была дверь: когда свечение прекратилось, стало видно, что в круглом зале появились новые лица.
Существа были невысокого роста. Совершенно плоские и как будто даже двухмерные, похожие на детальки паззлов в виде антропоморфных фигурок. Одна фигурка была зеленой, другая — розовой.
Аслан и Беслан почувствовали слабость в ногах. И не только.
Не совершая видимых движений, фигурки приблизились. Зеленый слегка изменил форму и склонился над телом профессора. Потом перетек в прежнее положение.
— So, R. U. from the United States? — произнес он неизвестно чем.
Аслан с Бесланом смутились.
— Они, наверно, думают, что мы американцы, — догадался Аслан. — Надпись прочитали.
— Итак, вы из Россия, — поправился зеленый. — Откуда вы иметь технологии навигации в гравитационное поле?
— Мы не иметь, — сказали Аслан с Бесланом в один голос.
— Вы лгать. Молодые мальчики постоянно лгать, — сказал розовый. Аслану показалось, что это существо — скорее женского типа.
— Мы не лжем, — сказал он. — Мы не знаем.
— Он знает? — спросил зеленый, указывая на лежащего недвижно профессора.
— У него и спросите, — отвечал Беслан.
Розовая что-то сказала зеленому. Их язык имел мало общего с человеческим: такое звучание мог бы издавать лист оцинкованной жести, если по нему походить ногами, подумал Аслан. Но все же отдельные слова можно было бы запомнить и воспроизвести.
— Мы конфисковать ваш аппарат, — заявил зеленый. — Вы должны не пользовать эти технологии. Нет разрешения инспекции. Или купите лицензию.