Я словно оцепенела. Я не могла говорить.
— Ты здесь? — спросил он.
— Да.… - Они думают, что операция продлится около пяти часов. Его только забрали. Они ничего не могут мне сказать, пока все не закончится.
Пять часов. У меня есть пять часов, чтобы добраться туда. — Вы напишете мне адрес? Мне нужно попасть на следующий самолет.
— Да, конечно.
Каким-то образом мне удалось поговорить с ним по телефону, хотя я не была уверена, что даже попрощалась. Минг вошла и увидела застывшее выражение моего лица.
— Ты в порядке?
Я молча покачала головой.
— Что случилось?
С трудом выдавив из себя хоть слово, я пробормотала: — Ноа… — О Боже мой! Что случилось?
Все вышло обрывками. — Он…мне… нужно сесть в самолет. Мне нужен билет. Он в операционной. Аневризма. Я не могу— Ладно. Успокойся. Все нормально. Просто скажи мне, какой аэропорт?
Я потерла виски. — Уф…Филадельфия.
— Я звоню прямо сейчас. Хватай свои вещи.
Я подбежала к комоду и бросила одежду в сумку.
Минг поспешила вниз, где ее отец ждал в машине, обычно используемой для доставки еды. Пахло крабовым рангуном и яичными рулетиками.
Она все время приказывала ему ехать быстрее. — Скорее!
Это было единственное, что я поняла, потому что все остальное было произнесено по-китайски.
— Когда вылетает самолет? — наконец сумела я спросить.
— Через час.
Я почувствовала, как она гладит меня по спине. С чем я столкнусь, когда доберусь до Пенсильвании? Я не могла принять ничего меньшего, чем то, что Ноа должен быть в полном порядке. Он был моей силой, моей скалой — всем моим миром.
Я не могла позволить своим мыслям перейти на темную сторону. Мне нужно быть там. Мне нужно быть сильной ради него.
После того, как отец Минг припарковал машину у места высадки, я ожидала, что она попрощается. Вместо этого она схватила меня за руку и заставила бежать вместе с ней. — Давай.
— Тебе не обязательно лететь со мной. Я сама могу подняться на борт.
— Ты что, шутишь? Я не отпущу тебя одну в Пенсильванию.
Она полетит со мной? — У тебя даже сумки нет.
— Мне она не нужна. Давай, пойдем.
— Спасибо, — выдохнула я, ошеломленная ее жестом.
— Конечно.
Нам удалось сесть в самолет в самый последний момент. Когда взревели двигатели, я впервые смогла вздохнуть. Я направлялась к нему. Минг схватила меня за руку, когда мы взлетали, и я еще раз поблагодарила свою счастливую звезду за то, что мне не пришлось проходить через это в одиночку.
Глядя на ночное небо с высоты тысячи футов, я старалась не думать о худшем. Я старалась не думать о том, что мне чертовски хорошо известно, что аневризмы — это плохая новость. В старших классах я потеряла своего любимого учителя музыки из-за одной из них. Но с Ноа этого не случится. Это невозможно. Мне было невыносимо думать об этом.
Сосредоточься на каплях дождя на окне. Сосредоточься на звукетележки с соком, которая катится по проходу. Сосредоточься наощущении руки Минг. *** Больница находилась примерно в тридцати минутах езды от аэропорта. Я проделала хорошую работу, не сосредотачиваясь на негативе во время полета, но теперь, когда я снова была на земле, все было по-другому. Я хотела быть лучше подготовленной к тому, с чем могу столкнуться, поэтому я сделала ошибку, погуглив аневризмы на своем телефоне в машине.
Пятнадцать процентов пациентов умирают, так и не добравшись до больницы.
Четверо из семи человек становятся инвалидами.
Даже если люди выживают после разрыва, есть вероятность повторного кровотечения. Примерно семьдесят процентов этих людей умирают.
Телефон выпал у меня из рук, и я почувствовала, что задыхаюсь.
Минг держалась за меня. — Ты в порядке. Я с тобой.
— С ним ничего не может случиться! — воскликнула я.
Я все хотела, чтобы Минг сказала мне, что все будет хорошо, но она так и не сказала. Я знала, что она не хочет обещать то, чего не может гарантировать.
Когда мы добрались до больницы, все разговоры вела Минг, чтобы выяснить, куда нам нужно идти. Когда мы вошли в приемную хирургии, я поняла, что даже не знаю, как выглядит отец Ноа. Как раз когда я собиралась написать сообщение на телефон Ноа, кто-то позвал меня по имени.
— Хизер?
Я обернулась и увидела пожилого мужчину с большими карими глазами Ноа, которые смотрели на меня, покраснев от слез.